– Сволочь! Кабель! Так вот значит у него какие проблемы:

думает, как очередную дуру в постель затащить! Шумно у него там! – Передразнила взбешенная жена и со злостью пнула диван.

– Ой! Ой – ой! Блин горелый! Больно – то как! – Расстроенная женщина схватилась за ступню и заскакала по комнате на одной ноге.

На глазах навернулись слезы злости и бессилия. Все эти бесконечно длинные недели она, как дура, страдала, переживала, боролась с собой, чтобы не позвонить, не сорваться к нему. А Макс в это время развлекался на всю катушку!

Затрезвонил телефон. Катя, поскуливая, схватила трубку.

– Уф – ф! Душно в зале. Шум, гам – ничего не слышно. – Выдохнул муж.

Звуки музыки и смех доносились приглушенные, словно из бочки.

– А ты, я вижу, без меня не скучал. Быстро любимой жене нашел замену. Кабель! – Задохнулась Снежная.

И потерла ушибленное место, слезы застилали черные глаза.

– Звонишь, чтобы наорать? Спустя два с половиной месяца вспомнила, что где – то там есть муж? – Обрубил истерику мужчина.

Его голос моментально стал чужим, отстраненным.

– Если это все, что ты, дорогая женушка, хотела сказать, то извини – мне нужно работать. У меня важная встреча.

– Имею полное право предъявлять претензии! Я пока еще твоя законная жена! – Сорвалась на визг глава.

– Поздновато ты вспомнила о супружеских обязанностях. Что за манеры! Вместо женской нежности и хитрости выработала в себе замашки прапорщика, который вечно лезет на рожон! Ты что там, заснула?

Катя, молча, проглотила обиду. Ссориться не осталось сил.

– Максим, я слышала, собираешься продавать завод? Хочешь обрубить все концы с… нашей областью? – Переменила тему разговора жена. И замерла. Вдруг четко осознала: не любую правду сейчас готова услышать.

– Не продаю, а передаю. С возвратом, разумеется. Передаю свое детище хорошему, проверенному человеку. Так нужно. Возникли кое – какие проблемы. – Отчеканил Максим. Совсем рядом, над его ухом послышался женский смех и шепот.

– Я, я могу чем – то помочь? – Выдохнула губернатор. И сжала сотовый так, что трубка жалобно заскрипела.

Издалека раздался холодный, размеренный голос любимого человека:

– Нет. И вот еще что, от моих перестановок бюджет области никак не пострадает. Городские проекты по – прежнему будут щедро спонсироваться моими предприятиями. Тебя ведь эти вопросы волнуют в первую очередь?

Измученная женщина застыла. Сердце бухнуло и остановилось. От горькой обиды Снежная не могла произнести ни слова.

– Если это все, то извини. – холодно и жестко бросил муж.

– Максим, зачем ты так со мной? Что плохого я тебе сделала? – Прошептала Катя. Сглотнула жесткий, колючий комок в горле и дрожащей рукой смахнула надоевшую прядь волос.

– Хорошо. Напомню. В нашу последнюю встречу, женушка, ты четко дала понять: нет ничего важнее работы и власти. Вот и наслаждайся ими всласть. В одиночестве.

Срывающийся голос мужа словно разрезал душу и сердце ржавым ножом. Кровь заструилась. И некому было зализать глубокие раны.

– Пусть для тебя так все и останется. – Просипела Катя и швырнула телефон об стену.

Трубка предсмертно звякнула. И внутренности, словно у трупа при вскрытии, вывалились наружу.

Ушибленная нога все еще противно ныла, приносила дополнительные страдания.

Ну почему он так со мной? Неужели не почувствовал страданий жены? Что же стало с нашей любовью?

Видимо, придется расстаться, чтобы раз и навсегда вынуть из сердца вонзающийся клинок. Но так больно, так больно.

Через неделю на заводе мужа появился новый руководитель. Екатерина выдумала незначительный предлог. И заявилась со свитой охранников на предприятие.

Уже издали шум десятков конвейеров, лязг цепей и деловитые выкрики десятков рабочих накрыли с головой, втянули во внутреннюю жизнь завода.

Почетную гостью у входа на огромную, охраняемую территорию встретил приземистый неказистый мужчина. Директор заметно нервничал, суетился и прятался от прямого взгляда главы.

Снежная с неприкрытым удивлением рассматривала нового знакомого. Он так не походил на друзей и близких знакомых Максима: самоуверенных, успешных, предприимчивых бизнесменов. Этот казался незаметным, серым, засаленным, безобидным. Но в то же время вызывал острую неприязнь. Да к тому же имел неприятную привычку нервно теребить старомодный, потрепанный галстук.