Коммуникативно-прагматический и семиотический аспекты исследования феномена языка науки также когеренты и объединены принципом антропоцентризма. В этой связи человек как языковая личность, располагающая установкой, намерениями (интенциональностью), явными и скрытыми целями (иллокуциями, «иллокутивными силами», по Дж. Остину), тактикой и правилами научной коммуникации, пресуппозициями, обусловливающими в комплексе достижение эффекта перлокутивности и адекватности локуции, может интерпретироваться в плоскости его рефлективной способности, указывающей способ дальнейшего языкового освоения мира (науки), в том числе и мира речевых произведений (язык науки, язык научного стиля изложения).

«Именно в дискурсивном взаимодействии человек вступает в контакт с миром и включается во взаимосвязи с другими людьми. В дискурсивном взаимодействии одна личность обращается к другой и дискурс становится значащим посредником, в котором личность реализуется… Личность нуждается в системе обозначений, в которой она существует… и именно в ней утверждает собственную реальность… Знаки интерпретируются и используются для проявления и самоопределения личности – и эти каскады сообщений должны быть поделены на составляющие элементы и проанализированы с точки зрения внутренних значений и качественных связей между ними» (Перинбаньягам 1990: 66–67). Данная трактовка в лингвофилософском плане созвучна интегративной концепции языка науки, отражая прагматичность и коммуникативность знака языка и релевантность семиотического аспекта разработки основ терминологической деривации языка науки: «но так как ничто нельзя изучать без знаков, обозначающих объекты в изучаемой области, то и при изучении языка науки приходится использовать знаки, указывающие на знаки… Многим сейчас стало ясно, что человек – в том числе человек науки – должен освободить себя от сплетенной им самим паутины слов и что язык – в том числе язык науки – остро нуждается в очищении, упрощении и упорядочении» (Моррис 1983: 39).

Знаковая и метаязыковая субстанциональность термина как материального субстрата языка науки предполагает неординарность прагматики и специфичность деривационных аспектов в процессе реализации метаязыковых образований.

При анализе параметров деривационного пространства языка науки принципиально положение о том, что «язык, репрезентирующий понятие, которое обозначается текстом, тоже гносеологичен… коммуникативен. Будучи кодифицированно репрезентативным, гносеологичным, он в то же время является средством обеспечения общения, он способен нести информацию и способствовать человеку в обмене информацией» (Немец 1993: 95). Синергетизм (синергизм) антропологического и семиотического измерений феномена языка науки и его деривации дает основания интерпретировать семиотический процесс как «деятельность по организации знаков», которая осуществляется в актах, «инициированных мыслящим существом во множестве других процессов. Поскольку не существует познания, не детерминированного предшествующим познанием, то отсюда следует, что мышление есть длящийся знаковый процесс. В свете сказанного формирование знаков и их трансформацию нужно считать сознательной деятельностью» (Перинбаньягам 1990: 83).

Когнитивно-эпистемическая установка научной ситуации общения, скорректированная экспликацией процессуальной, интеракциональной природы научного текста/дискурса – как продукта, результата познавательной деятельности языковой личности, – предполагает выявление также имплицитных компонентов, тенденций (интуиция, интроспекция, рефлексия, терминологическая иодтекстуальиость и др.) в коммуникации, детерминированных прагматико-функциональными, личностно-ролевыми, конвенционально-субъективными и др. факторами.

Феномен научной коммуникации характеризуется свойствами и признаками интертекстуальности, интеробъективности, диа/полилогичности в эксплицитной или имплицитной форме; адресностью: 1) интерсубъективной – как коммуникативно-прагматической направленностью кванта информации на коммуниканта-реципиента и 2) интертекстуальной, интеринформационной – как концептуально-прагматической корреляцией информационного кванта (блока, текста) с другими. «Эти действия уникальны и индивидуальны и выражают „Я“-личность, какой бы коллективный и общепринятый язык ни использовался» (Перинбаньягам 1990: 70).

Конец ознакомительного фрагмента.