А ехали они сюда еще в первый раз затем, чтобы сделать то, чем сейчас Антон и занимался. Вырастить гомункулуса, в которого со временем должен был перейти беспокойный дух Корнелиуса ван Бокховена. Подробную инструкцию любящий дядюшка также передал любимому племяннику, Магомед особо не вникал. Антон еще в день общения с Кришной, после окончания учения, придирчиво выбрал бутылку, пробку. Затем, в закрытой комнате, прихватив с собой журнал "Playboy", ножницы и нож, заполнял ее содержимым, запечатывал. Бутылка эта, к досаде Магомеда, тоже уцелела в аварии, так что сегодня была вторая попытка закопать ее в священном месте.

Ах, да! Что еще хоть немного примиряло Магу с реальностью - это то, что Корнелиус, видимо, чувствуя за собой вину, а может, и по другим причинам, начал частично выполнять данное им Антону обещание осыпать его талерами и луковицами тюльпанов. Дух указал товарищам верное место, где зарыт клад, так что сегодня-завтра надо будет туда сгонять и, конечно, с предосторожностями, указанный клад извлечь.

– Мага, давай мешок.
– Выглянул из ямы Антон.

Магомед встал с пенька, брезгливо поднял лежавший в отдалении туго набитый мешок, протянул Антону. Тот развязал его, высыпал часть содержимого в яму, кинул бутылку и опорожнил сверху мешок до конца. Крепко запахло конскими яблоками. Собственно, в мешке были именно они.

– Наджаса.
– Поморщился Магомед, отступив на шаг в сторону и глядя, как Антон, заровняв яму, моет в стороне руки из пластиковой канистры. Воду они набрали ниже по склону в местном святом роднике. 

– Ага, ядреный навоз, не обманул дед. Чем он, интересно, своего коня кормит?

– Мне неинтересно.
– Отрезал Магомед.
– Еще я деньги за говно не платил.

– Ну, не так много мы дедку и дали. Ниче, на доброе же дело.

– Все типа? Закончил с бутылкой своей?

– Ага. Теперь пошли резать Чернушку. Площадку я уже присмотрел. Хорошее место, намоленное.

– И когда успел?
– Проворчал Магомед, снимая с елки мешок с курицей.

Примерно в то же время. Ливан. Бейрут. Квартал Бурдж Хаммуд.

Перебрав в уме множество способов поиска достойного кандидата и передачи ему иглы, Михаил Иванович выбрал наименее для себя хлопотный. Дар младшего Чорнобожича жег ему руки, хотелось избавиться от него поскорее. Тут уж не до вдумчивого поиска и перебора кандидатов. Калинин рассудил так, что хоть возле одного из разбросанных по свету святилищ Чернобога, действующих или заброшенных, находится подходящий человек. Главное, ведь, чтобы он был воинственным, целеустремленным, в меру жестоким, решительным и охочим до драки. Не так и много по общему счету.

Так что, сейчас Михаил Иванович сидел за низеньким круглым столиком и пристально смотрел на стоящее перед ним блюдечко. В блюдечко была налита ртуть, на поверхности которой свободно плавала игла Чорнобожича. Ртуть в Ливане достать было несложно, благодаря тому, что здесь ее до сих пор широко использовали стоматологи для амальгамовых пломб, и относились к ней без западного трепета перед ее токсичностью.

– Плыви, плыви, листок, на Запад и Восток. Плыви на Север и на Юг, обеги по свету круг. - Шептал Михаил Иванович над блюдечком.
– Ищи, ищи, листок, рудяный поток. Ищи юшку и ихор, отвори ты им запор.

Игла под аккомпанемент его слов бешено закрутилась на ртутной лужице, вдруг замерла в одном положении, хищно дрожа. Еще миг - и она субмариной ушла в плотную, блестящую глубину. Михаил Иванович проговорил еще запорные слова и перевел дух. Он знал, что дар Чорнобожича ушел по назначению, найдя своего избранника хотя бы и на другом конце света.

Тогда же. Под Пермью. Река Нижняя Мулянка. Гляденовская гора.

– Ты смотри, она прямо в мешке снеслась. - Проговорил Антон, доставая из мешка, как фокусник из шляпы, сперва связанную курицу, а затем - яйцо. Курицу он аккуратно положил на утоптанную, обожжённую глиняную площадку, которую только что очистил от наваленного на нее лесного мусора. Площадка была ровной, твердой, оборудована неглубокой канавкой, идущей от середины к краю под небольшим наклоном. Разглядывая яйцо, Антон передал пустой мешок Магомеду, который машинально взял его в руки.

– Ай, билят!
– Вскрикнул он, бросая мешок.

– Что такое, что случилось, братан?

– Укололся! Шило какое-то в мешке лежит или еще что!

– Откуда там шилу взяться?
– Удивился Антон, поднимая мешок и перетряхивая его. - А, во! Смотри, сука, здоровая какая! Как она здесь оказалась?

На ладони у Антона лежала длинная иголка.

Магомед выругался, обвязал уколотый до крови палец платком. Антон пожал плечами, неизвестно для каких целей, из баловства, воткнул иголку в яйцо и зашвырнул его далеко в темноту.

– Ладно. До свадьбы заживет. Дома хлоргексидинчиком протрем. Давай ближе к делу.

Антон наклонился к курице, достал из кармана складной нож и мигом оттяпал ей голову. По площадке потекла кровь, собираясь в канавку.

– Бежит речка рудяная, кровяная, - зачастил Антон.
– Речка бурливая, шумливая. Черт ту речку положил, навье царство отделил. Стою я на бережку высоком, на мысистом, на кручистом. Бережок валом обложен, городом огорожен. Унеси, река, чары темные, наузы Кощные, присухи навии. Уходи прочь духи беспутныя, нечистыя. Уходи туда, где Солнце не светит, Мать-Земля не родит, в Чорнобожие Пекло. Иди, где лежишь, где зубы не размыкаются, рты не раскрываются, очами не глядят, где отпетые спят. Там слав Богам не поют, правых слов не рекут. Там тебе, навь, лежать, Судного дня ждать-пождать. Могилы твои зарыты, гробы закрыты, гвозди в них все до единого забиты. А с нами Господень Крест, Дух Святой, Воинство небесное, все святые и угодники. С нами Марк, Лука, Иоанн, Матфей - евангелисты святые, да Михаил, Гавриил, архангелы небесные и с ними великий Георгий Победоносец. Аминь!