Магомед ошалело поводил по сторонам глазами, лицо его было отрешено, застыло сардонической маской. Антон, отирая со лба пот, присел на продавленный диванчик в углу. Взошла луна, заглянула в оконце, украсив дощатый рассохшийся пол жемчужными квадратиками.

Снаружи завыло, заухало, загремело, затопало. Стук и гром, крик и рык приблизились, налетели, закружили вокруг дома. За окном замелькали огни и косматые тени. На луну набежала черная туча. Что-то затопало, загрохотало и заскрежетало на крыльце. Вдруг, все разом стихло, в дверь вежливо, но твердо постучали.

– Извините, что мы беспокоим вас. Разрешите войти? Мы кое-что вам покажем и сразу уйдем.
– Произнес за дверью глубокий, вежливый голос профессионального продавца пылесосов "Кирби".

– Э! Мой хур тебе жопа войдет и изо рта залупа покажет!
– Патетично ответил героический Магомед.

В дверь озадаченно заскреблись, затем забарабанили. Дверь заходила ходуном. Вокруг дома на разные голоса завыли, зарычали, заскрежетали, затопали по крыше, захлопали ставнями. Но, очевидно, что-то мешало подозрительным коммивояжерам ворваться в старый домишко.

– Аррр! Русский дух! Сдавайся!
– Зарычал за дверью давешний проситель, разом растеряв всю любезность.

– Русские не сдаются, Вася!
– ответил Магомед, сверкая очами.

– Ааа, Мага, окно!
– закричал Антон.

Обернувшись, бородач увидел встрепанную, лохматую, остроухую морду, скалившую зубы за оконным стеклом. Длинный, загнутый коготь просунулся в щель между рамами и шарил, нащупывая оконную задвижку. Магомед подскочил, ткнул своим огненным мечом в окно. Сноп пламени прошел сквозь стекло, не причинив ему ни малейшего вреда, а вот морде не поздоровилось. Она запылала, с воем отшатнулась. Живой факел стремительно удалился в ночную даль.

Антон подошел и решительно задернул занавески.

– Заглядывают тут всякие!

В тишине, нарушаемой лишь потрескиванием священного огня, опоясывающего Магомеда, прошло с полчаса. В щель между занавесками забрезжил бледненький желтый свет.

– Кажись светает, Антоха?! Аллаху акбар!
– Оживился Магомед, кивая на окно.

– Че-то рано как-то... .
– С сомнением протянул Антон.
– Ща, погодь, время на телефоне гляну.

Антон достал телефон, пару секунд потупил на его разбитый, вдавленный экран.

– Мага, посмотри на своих.

Магомед вздернул руку, глянул на циферблат своего дорогущего хронометра, на который, к слову, ушла львиная доля присвоенного им общака. Стрелки часов бешено крутились, причем в обратном направлении, календарь показывал 66-е число 6-го месяца, 1666-го года, а Зодиак - парад планет в Скорпионе, Новую Луну в Раке и полное солнечное затмение.

– Э, поломались, походу, - огорчился Магомед.

 - Все равно, че-то палевно мне. Какой, к петухам, рассвет!

В углу дома что-то захрюкало, закопошилось, заворочалось, доски пола вспучились и затрещали. Антон взвизгнул и на нервяке расстрелял оставшиеся в обойме патроны в пол. Тут подскочил и огненный рыцарь Магомед, сунул несколько раз свой меч под доски, пошерудил им. В подполье кто-то завизжал, забился, но, вскоре, затих. Проломленные доски осели в подкоп. Антон сверху на дыру, матерясь, надвинул диван.

За час до настоящего, серого, хмаренького рассвета была еще одна вялая попытка проникнуть в держащий оборону дом сквозь этот же подкоп, но она была успешно пресечена после первого же нехорошего шевеления дивана.

Рассвет боевые товарищи встретили, сидя посреди комнаты, привалившись друг к другу спинами, в тишине.

18 июня. 13.39 местного времени. Ливан. Бейрут. Квартал Бурдж Хаммуд. Улица Арарат.

– Не нравится мне в Аравии. Никогда не любил этого колорита.
– Михаил Иванович сидел на дешевом пластиковом стуле в тени полосатой маркизы, нахохлившись над питой с рубленым кебабом из баранины и маленьким стаканчиком кофе. Он сильно страдал от жары и ел без аппетита.

Сидевший напротив Анастас Иванович, наоборот, бурлил кипучей активностью и имел отменный аппетит. Он буквально обложился маленькими тарелочками с закусками, заняв практически весь стол. Тут были и румяные шарики фалафели, и молочно-белая паста из печеных баклажанов с чесноком - муттабаль, и обжаренные бараньи тефтельки - кеббе. На отдельной тарелке лежали бумажной толщины, коричневатые лепешки. Анастас Иванович уже хлопнул рюмочку отличного армянского коньяка и весело улыбался. Коньяк ему подали за счет заведения, из особого уважения к дорогому гостю.