– Вот и ладненько.

– Не слышу радости в голосе.

Замечание Кузина проигнорировала, перескочила назад, в то место, где Оплеухова говорила о том, что наберется наглости и потеребит друга детства.

– Ирочка, пожалуйста, наберись наглости, не откладывай дело в долгий ящик, - засюсюкала Кузина.
– Сама не знаю, почему меня так колбасит. Прям, места себе не нахожу. Будто княжна была моей любимой родственницей. Сначала решила занять свой гуманитарный ум, провести самодеятельное расследование. Сказать честно - твой Антошкин не показался мне специалистом высокого класса. Тугодумом и лентяем показался, это да. Мелькнула мысль, что ему по барабану, кто убил старушку. Скорее бы на кого-нибудь навесить убийство, и закрыть дело. Думаю, он уже выбрал подходящую кандидатуру, которая после долгих часов допроса согласится подписать признательные показания.

– Извините, часовню тоже я развалил?
– шутливым голосом спросила Ирина.

– Нет, это было до вас, в шестнадцатом веке, - автоматически ответила любительница советских кинокомедий.

– Уже лучше. Вижу, ты не потерянный человек для общества, - похихикала подруга.

– Не обращай на меня внимание, говорю же - колбасит без видимой причины... Или причина есть? Вдруг я следующая жертва?

– Семен Семеныч!

– Молчу, молчу. Вернемся к нашим баранам. Ира!
– деловито вступила Маруся.
– Для начала мне нужно знать подробности убийства. Антошкин нам ничего не рассказал, изображал из себя держателя государственной тайны.

– Что ж ты его так невзлюбила!
– закудахтала Оплеухова.
– И лентяй, и бездарь, и черти что, а не следователь. Маруся ты не обижайся, но первое мнение о человеке ты всегда складываешь ошибочное. И потом делаешь вид, что ничего подобного не говорила, что он или она хороший, ты его плохим никогда не считала. Хороший-плохой это для примера, ты, как гуманитарий и несостоявшийся филолог обладаешь большим запасом слов. Однако в последнее время я стала замечать, что ты скудна в выражениях. Краски исчезли, синонимы избитые. Что случилось, Марусенция? Или любовь утекла в канализацию? Муж опостылел? Любовника нашла и погрязла в обмане? Поделись со здравомыслящей подругой, она тебе мозги на место поставит, растормошит, рассмешит, даст дельный совет, если это потребуется.

– Думай, что говоришь, здравомыслящая!
– рявкнула Кузина.
– Я своего Жорика безумно люблю.

– И он тебя, - подсказала Ира.

– Мне не нравится, как ты ЭТО сказала! Не веришь, что у нас любовь до гроба?

– Тебе какая разница, верю или не верю. Главное, чтобы ты верила.

– И опять не понимаю. Ира, ты что-то знаешь? Если знаешь, так и скажи, языком попросту не мели.

– Маша, что я могу знать! Я в городе бываю раз в неделю. Или того меньше. Привыкла жить в своей деревне, городская суета раздражает, дышать в городе нечем.

– И ты видишь жизнь из окна своего персонального автомобиля?
– подражая товарищу Саахову из "Кавказской пленницы", поинтересовалась Маруся.

– Намекаешь, что, проезжая по улице, я могла заметить... одного знакомого под ручку с молоденькой студенткой?

– ...

– Каюсь, не замечала, - усмехнулась Ирина.
– Ни одного, ни под ручку со студенткой. А то ты своего Жорика не знаешь! У него одно в голове - защита докторской.

– Это правда. Скоро забудет, как меня зовут, - опечалилась Кузина.

– Не грусти, всё проходит, пройдет и это. И не убийство Таракановой тебя растревожило, а одиночество заело. Приходишь домой, хочешь расслабиться, поделиться проблемами с родным человеком, а ему до тебя и дела нет.

– Я делюсь с ним. И, кажется, он устал от меня. Я постоянно жалуюсь, нужу. Кто это вытерпит.

– Тот, кто любит... Маруся, ты успокойся, не бери ничего в голову. Враг будет разбит, победа будет за нами. Пока...

– Ирка, погоди, я... Перезвонишь мне разговора с Антошкиным.

– Не перезвоню, встретимся после работы, как и договаривались, и все обсудим. Надеюсь, к тому времени я узнаю обстоятельства дела.

– Ладно, - безрадостно согласилась Маруся.
– А мне, что прикажешь делать?

– Найди Панченко и поговори с ним. Пусть расскажет, о чем они вчера разговаривали с Таракановой. Заходил ли разговор о Денисе. Сразу они двинули к ее дому или где-то гуляли. Если гуляли, то под подозрение попадают все ваши, не один Денис, который покинул компанию раньше всех. Убийца улучил подходящий момент: любой из вас вспомнит, чем закончился вчерашний гайгуй - намеками на сексуальную ориентацию Бледнова. Вот он и воспользовался случаем. Пусть думают на мальца с отклонениями, который тщательно скрывал о себе правду. Маруська, а ты вспомни, чем еще поразила болтливая старушка накануне?

– Я за ней по пятам не ходила, и к ее бреду не прислушивалась. А с чего ты решила, что Панченко станет со мной откровенничать? Я не следователь.

– Маруся, раскрепостись, тогда мужчины к тебе потянутся.

– Ты... мне... предлагаешь... изменить мужу, - задыхаясь от возмущения, проговорила Кузина.

– Машка, ты дура стоеросовая! Я не предлагала наставлять рога кандидату технических наук, я предлагала вспомнить, что ты симпатичная женщина, что умеешь кокетничать...

– Это ты дура стоеросовая! Панченко мне в деды годится.