Впервые за сутки Оля приближалась ко мне, причем стремительно.

– Мы едем на Самуи! Послезавтра!
– заверещала она.

– Как на Самуи? Вы разве не написали, что хотите здесь остаться?

– Написали! А сейчас пришел Артур, просмотрел конверты и позвал нас с Жанкой в приват. Он на нас тааак орал, ты себе просто не представляешь! Жанна расплакалась, стала жаловаться, что не сможет выполнять нормы и что боится уехать отсюда с долгами, так он пообещал что-то изменить в ее контракте, они и сейчас еще общаются! Я в шоке, мне вообще не верится, что все так обошлось, без 'Фентези' и без 'Парадайза'!

– Ну да. Без него...

– Так а с тобой что?

– А я думала, ты имеешь в виду всех нас... Я написала, что хочу уехать, но с Артуром пока не виделась, так что ничего еще не знаю.

Я была вне себя от радости. Неужели мне так повезло? Неужели нас сразу вывезут из Паттайи и не придется ни дня работать на Уолкин? Надо же, как Артур переживал за своих девочек, кто бы мог подумать? Мог бы просто продать их паспорта и привезти себе кучу новых девок, так нет же - забеспокоился. Что ж, честь ему и хвала.

Меня на беседу никто не пригласил, и этому я была безумно рада - я предпочитала молча уехать, без общения с боссом.

Но наступил следующий день и Камила объявила список тех, кто поедет на Самуи. Он состоял из пяти имен, включая Жанну, Олю, Алену и еще каких-то двух девочек из 'Фентези', и не включал моего.

Я была разрушена. Если раньше грело хотя бы то, что рядом были подруги, то теперь я должна была остаться совсем одна. Казалось, для того, чтобы еще сильнее расковырять рану, нам объявили, что три человека все же остаются работать в публичном доме. Боязно и интересно было узнать, кого еще сломил 'Фентези' и на кого наплевал Артур. Ими оказались Лана, Олеся и Лиля. Узнав, я даже усмехнулась - ну да, кто же еще, кроме тех, с кем я была более или менее близка.

Последний день прошел в бесконечных разговорах, убеждениях, что все мы непременно будем общаться в сети и созваниваться по телефону, что меня скоро тоже отправят к ним и все будет как прежде. Ничего не будет как прежде. Нас всех разбросало, словно от взрыва. Причем так быстро. Еще два дня назад мы думали, что продлим контракт и будем спокойно отрабатывать отведенное нам время в Таиланде, а сегодня кто-то должен был начать паковать чемоданы, кто-то переносить вещи из одной гримерки в другую, а кто-то - переезжать в другие апартаменты и начинать новую 'карьеру'...

Теперь они будут раздвигать ноги, чтобы жирное волосатое пузо елозило по животу, использовать лубриканты и слизывать трихомонады... как же больно было думать об этом...как больно...

Вернувшись в 'Фэнтези', я словно попала в тыл врага без единого патрона. Я ненавидела это место лютой ненавистью. Я ненавидела новеньких девочек, которые мне ничего плохого не сделали; ненавидела стареньких, которые вели себя как шлюхи; ненавидела залы с диванами, к которым липла попа; ненавидела грязную захламленную гримерку с маленькими шкафчиками, которые ничего не вмещали; ненавидела лица, мелькающие за стеклянной стеной офиса; ненавидела посетителей... Да, только одно слово описывало мое отношение к этому месту - 'ненависть'.

Сцена тоже была теперь местом пыток. Старый исцарапанный кольцами пилон на корявой, покоцаной каблуками сцене обещал незабываемые пируэты. Самый первый мой выход сопровождался таким количеством казусов, какого у меня не было за месяц выступлений. С первых секунд я слетала с подножки, пытаясь раскружиться, потом, сделав замах, так треснула ногой неосторожного посетителя, что тот втрое ускорился, пробираясь в узком проходе к своему месту. Потом я снова стукнула человека, но уже рукой, на которой болтались увесистые браслеты, и под конец случилась ну совсем уж катастрофа. Решив хотя бы в финале выступления сделать что-то стоящее, я закинула ноги на шест, замкнув их вверху, и собиралась раскрутить себя, занеся тело за пилон, в общем, сложно описать движение, опишу лишь суть произошедшего: вися вверх ногами, держась только лодыжками, я почувствовала, что моя кожа, словно подтаявшее масло, заскользило по трубе. По инерции я перехватилась руками, занеся их за голову и спасая ее от удара, но динамика трюка была такова, что я уже кружилась, и безопасно спуститься было просто невозможно. Я приняла удар на локоть, которым мне пришлось тормозить еще целый оборот, а потом неуклюже сползла, закусив от боли губу и тем самым завершив танец. Вокруг, казалось, никто не обратил внимания на все это безобразие, и только девочка, из тех многочисленных новеньких, которых я видела впервые, подойдя сменить меня, прошептала:

– Если ты упала лицом в грязь, сделай вид, что это маска.

Она подмигнула мне и начала свой танец, а я побрела в гримерку обрабатывать рану. Истоптанная фраза, брошенная коллегой, помогла - мне не было стыдно или неловко, мне было только больно, не более того. Мне было плевать, на все происходящее вокруг.

Все, что заработала на чаевых в прошлом месяце, я отправила родителям, зная, что им сейчас туго приходится на новом месте. Наступали суровые времена - ставку, которую обещали выплатить по окончании короткого контракта, задерживали, и все это попахивало просто очередным разводом. Я не расстраивалась, нет, мне просто все это было омерзительным. Я знала, что буду здесь не бесконечно, и что у меня все наладится. Нужно было только потерпеть.

Оттанцевав очередной раз, я нехотя двинулась собирать чаевые. Многие девочки продавали свои танцы как раз на этом этапе, чуть ли не засовывая голую грудь в рот клиенту. Я же прогуливалась между столиков, в ожидании своей очереди плясать на таблетке, вместо того, чтобы потащить кого-нибудь в приват. Когда я крутилась у платформы, готовясь сменить девочку раньше времени, меня дернули за руку. Я обернулась и увидела компанию афроамериканцев, которые громко смеялись и с ног до головы обсматривали каждую проходящую мимо девочку. Один из них обратился ко мне, задыхаясь от смеха: