– Если хочешь, можешь поспать немного на заднем сиденье, пока доедем.

Мне решительно нравилась эта ночь. Я быстро перебралась между креслами, и уже через минуту глаза мои закрылись.

Сквозь сон я почувствовала, что меня кто-то то ли двигает, то ли поднимает. В голове было неясно, никак не могла сообразить, где нахожусь. Я открыла глаза, пытаясь понять, что происходит. В темноте я увидела фигуру, нависшую надо мной. Виктор, похоже, пытался улечься на меня.

– Не спишь?
– прошептал он.
– Я тоже отдохну немного. Поместимся?

Он действительно мостил свое грузное тело на десять свободных сантиметров сидения. Я попыталась встать, но он словно паук раскорячился надо мною. Казалось, рук и ног у него было больше, чем по паре.

– Вы что делаете?
– тихо и злобно спросила я.

– Ничего. Хочу прилечь рядом.

Он подгреб меня под себя и придавил всей своей тяжестью. Я попробовала сбросить его с себя, но пространство вокруг нас было слишком маленьким для маневров. Я стала уговаривать его, умолять оставить меня в покое, дергаясь и пытаясь вырваться, а он тем временем елозил по мне своим животом и умащивал свои конечности.

– Ты что, правда не знала, куда мы едем? Брось ты. У нас мало времени, давай по-скоренькому разберемся и поедем обратно, - приговаривал он, тебе понравится. Еще просить будешь. А хочешь, а возьму тебя к себе жить? Будем путешествовать, а?

– Сукин ты сын, старый ублюдок, я же говорила, что другую надо брать, чтобы драть ее!
– завопила я, поняв, что уговоры не работают.
– Помогите! Кто-нибудь! А-а-а-а-а!

Я орала, как будто меня резали, а мерзкий мужик только смеялся в ответ и лапал меня, где только мог достать. Он начал пробираться под майку, по пути пытаясь расстегнуть мои джинсы.

– Можешь орать, сколько хочешь, все равно никто не услышит. Мы в лесу, - на лице его появилась та отвратительная гримаса, которая говорила, что дергаться нет смысла.

Я попыталась рассмотреть что-нибудь за тонированными стеклами, но все, что было видно, это лишь какая-то белая стена рядом, скорее даже не стена, а простоо бетонный забор. Я снова закричала, все еще надеясь, что рядом есть кто-то живой. Сердце колотилось так сильно, что мне казалось, оно сломается, и я умру. Я вся вспотела, и его напряженные руки скользили по моей коже, как по маслу. Он всунул колено между моих ног и начал тереть им промежность. Руки его уже задрали майку и комкали лифчик, освобождая грудь. Я уперлась ему в плечи, пытаясь отодвинуться и сесть, но он был слишком тяжелым и опять же - не было места, куда я могла выскользнуть из-под него. Он схватил мою правую руку и заломил за голову. Я взвыла от боли, когда он захватил следом прядь волос и потянул их, упираясь в сиденье. Голова моя запрокинулась назад и я непроизвольно выгнулась. Не растерявшись, он воспользовался этим: выдрал бретельку, стащил порвавшуюся ткань белья вниз и начал облизывать мою грудь. Мне было противно и страшно. Страшно, как никогда в жизни. Я заплакала и снова запричитала:

– Виктор, пожалуйста, не надо, - молила я, - мне больно! Давайте вернемся, Вам отдадут все, что Вы на меня потратили, все до копейки. Пожалуйста!

Я рыдала и не переставала отбиваться, пытаясь одной рукой то прикрыть грудь, то оттолкнуть от себя его лицо, то вытереть его слюну.

– Ну, чего ты?
– тихо и убеждающее, словно говорил с ребенком, сказал он.
– Я же все равно трахну тебя. Давай по-хорошему, а?

Он продолжал облизывать меня, где только доставал, лез целовать, даже пытался разжать пальцами сцепленные зубы, стараясь засунуть в рот свой вонючий язык.

Перед глазами у меня мелькали кадры из фильмов, в которых смелые бабенки в таких ситуациях кусали обидчиков за язык или член, били коленом по яйцам, впивались ногтями в кожу, выцарапывали глаза... Я пыталась припомнить сцену, где насиловали именно в машине, чтобы сделать все по сценарию, но ничего не приходило в голову. Паника сковывала и мысли и движения. Точнее, мысли непрерывным роем пролетали, подсказывая, что предпринять, но страх не давал ничего сделать. Я хотела стукнуть его кулаком в голову, но мне казалось, что удар будет слишком слабым, и это лишь разозлит его. Я думала схватить его за член или еще за что-нибудь, укусить за щеку, но я боялась, что не успею обезвредить его и он стукнет меня в ответ так, что я потеряю сознание. Он так хватал зубами соски, что я переживала, если дернусь, то он их просто откусит. Я боялась. Все, что могла делать, это слабо уворачиваться под ним, надеясь, что он меня ни чем не оглушит.

Так мы боролись, казалось, вечность. Снаружи было все еще темно, хотя для меня прошла уже целая вечность. Непрерывная возня и напряжение начали меня утомлять. Силы иссякали. То же можно было сказать и о моем противнике. Я благодарила Бога, что тот был немолод и не в самой лучшей физической форме, иначе, он давно заломил бы меня и сделал все что надо. Хотя, разве это было время для благодарности? Я была небезгрешна, но не думала, что заслуживала такого наказания. За последнее время я настрадалась так, что искупила, наверное, очень многое. Нет, это не должно было случиться со мной... А ведь мама просила не ехать...

В какой-то момент Виктор слез с меня и, протиснулся между креслами, пробираясь на передние сиденья. Наверное, в ту секунду высшие силы решили, что я намучилась достаточно. Моя левая рука мгновенно потянулась назад, тут же наткнувшись на ручку, я дернула ее и открыла незамкнутую дверь. Все происходило так быстро и неожиданно, что мне казалось, кто-то руководит мною. Кубарем я вывалилась из салона и, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, понеслась прочь. Машина стояла на узкой грунтовой дороге, тянувшейся вдоль того самого белого забора, что я видела через окна. По другую сторону простирался пустырь, местами захламленный каким-то строительным мусором. Метрах в ста пятидесяти от машины дорога пересекалась асфальтом, и я изо всех сил устремилась к нему.