Приданные части отдыхают после двухсуточного марша.

Да, нам придана ещё отдельная санная команда. Смешно? Два десятка саней - радость и счастье! Это наше снабжение. Не смешно. Грех над святым смеяться.

Покрикивая на библиотекаря, стираюсь. Как ребёнок - не умеет толком ни стирать, ни шить - какой ты мужик? Бабское дело? Если баба в чём-то лучше тебя - какой ты мужик? Щаз! Сам себе шей! А я что, швея-мотористка? Меня - тоже никто не учил. А голова тебе на что? Вино в неё жрать? Что там кроить-то? Балахон примитивнейший. Мешок чехла на каску? Две матерчатые трубы, сшитые вместе поверху, на ноги? Ты же, ёпта, с высшим образованием, должен обладать пространственно-абстрактным воображением? Ха, с вами, ботанами, поведёшься - не только этим заразишься.

Да, время - жрать. А кто? Я? Мухой! Беги, беги, лошадь! Потому, что ещё надо патроны и гранаты получать. А кто тебя заставлял так вчера набираться? Ну и что, что все. А своя голова тебе на что? Каску носить? Так неси её на кухню! Живее, библиотекарь! Пока вода греется.

На ротном - лица нет. Зачем припёрся? Налил ему чая, предложил вчерашних трофейных деликатесов. Он осмотрел моё рукоделие, молча пил чай, хрустел рафинадом.

– Подал на тебя о снятии, как искупившем, - сказал он, опять отхлёбывая.

Я отложил рукоделие:

– Чем обязан?

Он в глаза не смотрит. Видно, тяжело ему говорить. Зачем вообще начал?

– Кто ты?

– Боец переменного состава. Боец твоей роты.

– Не хочешь? Или не можешь? Твоё дело. А то не видно, что ты - птица совсем другого полёта? Как они проглядели? В штрафбате тебя бы встретил - не было бы вопросов. Не тут. Да и... Вот, Вася думает, что ты - немецкий шпион.

Я усмехнулся.

– Согласен, глупо. Но, это единственное объясняет интерес особого отдела к тебе.

Я насторожился. Интерес этих - это плохо.

– Я тебя предупредил. А там - сам. Чую, что игры тут идут большие и мутные. Не люблю я этого. И остальные чуют. Потому вчера такое. Не было раньше. Давишь ты людей. Вся эта муть... Давит. Сильно мешаешь ты мне. Из-за тебя у меня старшину забрали, этого дали. Догадываешься, как ты испортил дело? А этот - другой. Как ты.

Я смотрел ему прямо в глаза.

– Спасибо, командир. За прямоту - спасибо. За предупреждение. Нет тут никаких игр.

– Я с тобой - как есть, а ты опять... Кто ты?

– Никто. Проездом я тут у тебя. Всё, что написано в деле - правда. Был в плену, бежал, исправляюсь. Всё так и есть. Как искуплю - так покину твоё хозяйство.

– Понятно, - он поставил кружку, встал, - за чай - спасибо. И, это, за спину свою - не бойся.

Я - тоже встал.

– Тебе спасибо, командир. Не подведу.

– Знаю. Не можешь по-другому. Всегда таким был или стал?

– Стал.

Он зажмурился, тряхнул головой, посмотрел прямо в глаза, протянул руку, мы крепко пожали руки.

Ушёл.

Что это было?

Почему особисты возбудились? Где я прокололся? Язык мой, помело, выдал меня?

Почему я везде как бельмо на глазу? Как белая ворона? Оттого что я из другого времени? Уже год тут. Говорю, как они, контексты все - на месте. Всё так же. Но, всё одно - чужой я.

Чужой.

Старшина роты. "Как я". Это какой, "как я"? Что это значит? За мной прислали очередного "куратора"? Почему просто не заберут, если "легенда" моя посыпалась? Эти - не постесняются. Никакие сложности их не остановят. Тем более, когда цена вопроса - такая.

Сплошные вопросы. И нет ответов. Думать надо. А как тут думать, когда тут этот... раздражитель? Лошадь не подкованная! Он мне одним своим присутствием весь процесс размышлизмов останавливает! Мысли в голове, прям, цепенеют. Не могу сосредоточиться на том, что нужно. Все мысли сбегают от меня. Куда-куда? На лево, куда ещё? Если "высоких" мыслей нет, какие остаются? Низкие. Какие мысли, такие и маршруты. А зачем мне такие мысли и маршруты? На лево - вообще не вариант. У нас даже банно-прачечно-разгрузочного батальона нет. Не положено штрафникам. Бесит! Бесит он меня. До оторопи.

После обеда и помывки, библиотекарю полегчало, стал опять трещать без умолку. Надо ли говорить, что такая простая просьба, как "Заткнись!" - не работает. Тихо лишь пару минут. Потом - по новой.

– Я тебя сейчас изобью, - предупредил я его.

Пара минут тишины.

– Уважаемый, Дед, Обиван Джедаевич, а научите меня драться!

Он - неисправим!

– Нет, - цежу сквозь разбитые губы.

– Почему?

– Не к чему, - Касаюсь языком зубов - всё ещё шатаются.

– Как "не к чему"? Умение постоять за себя - очень важно.