Забрав Ангелику, на которую уже жадно косились местные парни с нехорошими аурами, мы вернулись к дирижаблю. Пора было в обратный путь.

По дороге домой Ангелика всю дорогу трещала о том, какое это ужасное место. Зато теперь она была совершенно уверена, что Даймондо поправится — настоящие духи водятся только в таких жутких местах, как это. Следовательно, они нас слышали.

Я не прерывала ее и не опровергала — пусть себе болтает, что хочет. Лишь бы не задавала мне вопросов про Даймонда.

У меня в голове была уже стройная версия происхождения постигшей мир катастрофы. В ней не хватало лишь двух звеньев. Отчетливо понимая, чувствуя, что гибель кошек — именно то доказательство, которое я искала, я не могла понять: почему с ее момента до начала изменений аур прошло столько времени.

Вторым вопросом был: «Кто?» А если подсознание и подсовывало мне ответ, возникали сразу несколько новых вопросов.

Под конец путешествия Ангелика притихла и лишь разглядывала в иллюминатор проплывающие мимо облака. Наконец, и это занятие ей наскучило.

— Пусти меня к нему! — уныло произнесла она, повернувшись ко мне.

— Пущу, — кивнула я. — Обязательно. Но не сейчас — дай ему поправиться.

— У меня теперь выходной только через неделю, — скривилась она.

Через неделю? Что ж. Подходит. Через неделю все уже будет ясно.

А возможно — кончено.

— Оставь свой адрес, на всякий случай, — сказала я, глядя в сторону.

Оттавио протянул ей блокнот и ручку.

Мы причалили в половине пятого. Времени до заседания суда совсем мало, я не успею поговорить с

Даймондом.

Распрощавшись с пилотом, мы спустились с мачты. Ангелика попросила довезти ее до того самого места, где мы ее сбили. Как ей удалось остаться невредимой — по-прежнему было загадкой.

Мы сделали как она просила, и девушка, не прощаясь, покинула нас.

— Жизневзлом. — улыбнулся Оттавио, глядя вслед удаляющейся красотке.

— Что?

— Маленькая хитрость. Она не попала под нашу машину — просто сделала вид.

— Да уж, сообразительная девушка. Что ж, простим ей, она нам все-таки помогла.

Через двадцать минут мы были уже во дворе замка, и шофер вышел навстречу, чтобы перегнать машину.

Я бегом помчалась в ванную: смыть дорожную пыль. В последние дни все приходится делать бегом — а ведь еще совсем недавно я умирала от скуки и бездействия!

Тик-так, тик-так. Время бежит, и я несусь с ним ноздря в ноздрю, стараясь не отстать. Иначе — мы пропали.

После ванной я переоделась, схватила вечную свечу и понеслась наверх. Винтовая лестница стала до того привычной, что я ни разу не споткнулась — и никакого головокружения.

Вот и площадка. Вдох! Я задержала дыхание и приблизилась к чаше.

О, Мерлин…

Можно обманывать себя и утверждать, что ничего не изменилось, но я вижу: вода потемнела. Наши часы безжалостно тикают.

Пока я стояла над чашей, свеча в руке начала нагреваться. Поскорее сунув ее в углубление, я дунула на фитиль.

— День добрый, Неумолимая, — поздоровался дежурный маг. Уже третий.

— Приветствую, — устало отозвалась я.

— Сегодня встреча не из легких. Вам предстоит разговаривать с Сарой Гринфилд, а она не совсем адекватна.

Сара… Ах, Сара! Конечно, я помню ее. Когда-то она меня чуть не убила — если бы не Даймонд, ей бы это удалось. Но она тоже входит в семиугольник, правила есть правила. Вот только ожидать от нее оправдательного вердикта было бы наивностью.

Но я готова ко всему.

— Будут ли какие-то особые указания? — поинтересовалась я на всякий случай.

— Никаких. Разве что — не поддавайтесь на ее провокации. По закону мы обязаны выслушать все, что она скажет и, к сожалению, принять любое ее решение.

— Я понимаю.

— Тогда в добрый путь, Неумолимая!

Маг исчез. Прежние не были так многословны — видимо, слух о том, что в Лиге проходит суд семиугольника, постепенно распространяется. Возможно, мне даже сочувствуют. Хорошо бы — сочувствовали и Даймонду.

Экран в небе засветился: творцы были здесь. Мы обменялись приветствиями, я показала воду, после чего границы изображения раздвинулись, и я увидела, как в зал вводят Сару. Ну правильно

— она же там, в подземелье при Лиге. Зачем тратить лишнюю свечу.