— ты умная женщина, Хранительница.

Предательский холодок зашевелился в глубине подсознания, но я пока не давала ему воли.

— Слуги убили крысу, ваша светлость? — нейтральным тоном, чтобы не напугать герцога раньше времени, поинтересовалась я.

— Да, сразу же. Проклятая тварь!

— Хорошо, — кивнула я, невольно оглянувшись на католический крест оставленного позади собора.

Даст бог и Мерлин — все обойдется.

… Ни Мерлин, ни бог, не встали на мою сторону в этот раз.

Мы доскакали быстро. Энрике жил в замке — не таком, как у Даймонда. В настоящем, как полагается — с подъемным мостом, рвом, донжоном и прочим. Не решаясь взять на себя управление даже таким маленьким населенным пунктом, как наш город, я предпочла остаться сторонней наблюдательницей — на первый взгляд сторонней, конечно. В мою задачу входило вовремя и ненавязчиво подсказывать герцогу нужные решения. Пусть думает, что главный — он, а я лишь умная женщина, живущая в скромном домике неподалеку от рыночной площади.

Копыта прогремели по подъемному мосту, стражник опустил за нами решетку.

Стоило въехать во двор — к лошади тут же бросились люди герцога. Один схватил поводья, другой помог мне спешиться — очень кстати, ведь я все-таки беременна, и лишние прыжки ни к чему.

Достаточно того, что я только что прокатилась верхом. По легенде — я молодая жена, мой муж — в дальнем походе. В какой-то мере это правда. Главное, такая версия устраивает церковь. К

сожалению, отражение уже существующего мира может жить только по законам его предполагаемого прошлого — иначе канет в небытие. Я могу лишь чуть-чуть корректировать и

поддерживать, но порядки устанавливаю не я.

Герцог проводил меня прямо в покои сестры. В комнате стояла кровать под балдахином, ставни были прикрыты, огонь в камине еле теплился. Испуганная сиделка, сжимающая в руках мокрое полотенце, метнулась навстречу Энрике.

— Сеньор… — пролепетала она.

Герцог бросился к кровати. Я поспешила следом.

Даниэла, с покрасневшим лицом, лежала, вытянув руки поверх одеяла, и уже не дышала. У Энрике вырвался стон.

— Когда это случилось? — спросил он требовательно.

— Только что, сеньор, — заплакала служанка. — Сеньора Даниэла пожаловалась, что ей жарко, я взяла у нее со лба полотенце, чтобы вновь намочить, а когда повернулась к ней… увидела, что… А

тут и вы, сеньор…

Энрике тяжело вздохнул:

— Беги за священником.

— Нет! — воскликнула я.

Герцог недовольно поднял бровь.

— Простите, ваша светлость, — я присела. — Позвольте мне осмотреть тело. И пусть ваша служанка пока не выходит.

— Не вижу необходимости, — резко сказал Энрике. Но, видя мой настойчивый взгляд, махнул рукой. — Изволь.

Я приблизилась к умершей. Повязка на левой руке не оставляла сомнений в том, куда именно впились смертоносные крысиные зубы. Осторожно отведя тяжелую, но еще теплую руку в сторону, я откинула одеяло. Сестра герцога была одета в ночную сорочку.

Так и есть. Подмышкой красовался набухший бубон.

Я невольно отдернула руки, закрыла глаза. У меня иммунитет — креадоры не болеют инфекционными заболеваниями. Моему ребенку тоже ничего не грозит, слава стихиям. Но мне все равно страшно.

А уж что касается города…

— Ваша светлость, кто-нибудь кроме вас отлучался из замка со вчерашнего вечера? Кто-нибудь из не живущих постоянно в замке приходил утром?

— Конечно, — пожал плечами герцог. — Кухарка, как обычно, выбиралась на рынок… кто еще, Мече?

— Лудильщик заходил с утра, гонец привозил письмо от вашей невесты, сеньор…

— И час назад уехали гости из соседнего города, — закончил Энрике.

— Гонец еще здесь? Не выпускайте его! — тоном, не терпящим возражений, распорядилась я. — Гостей верните, ваша светлость, пока они не покинули город. Иначе всем будет плохо. Но, умоляю: пошлите за ними одного человека, пусть мчит во весь опор и в пути ни с кем не разговаривает!

Герцог слегка удивился, но отправил Мече выполнять приказ.

— Все так скверно, Хранительница? Я слышал, существуют разные болезни…неужели нас настигла

оспа?

Да, не зря я сделала его образованным. Но спасет ли это нас?

— Хуже, ваша светлость. Это чума. Велите закрыть город, никого не выпускайте за стены, всех крыс пусть истребят и сожгут. И тело вашей сестры… тоже. А также — постель… да и кровать.

— Я могу приказать спалить в этой комнате все, — ответил герцог.