– М?
– я соизволила оторваться от рассмотрения белейшего отполированного пола. Софин был не зол, чуточку раздражен и удивлен, но не зол. И по-прежнему вертел в руках оторванный шнурок. Это обнадеживало.

– Дверь, - напомнил он.

– Я?

– Как?!
– И сколько эмоций было в этом слове.

– Случайно?

– Сомневаюсь.

– Что-то часто Вы в последнее время сомневаетесь, - многозначительно (и даже чуточку нагло) протянула я и посмотрела ему в глаза.

Черты лица строгие, аристократично - благородные. Такой руки на женщину не поднимет. Но не из уважения к слабому полу, а исключительно из уважения к самому себе: поднять руку на слабого ниже его достоинства.

– Тебе следует быть осторожней. Этот мир мало похож на твой. И в первую очередь нравами и обычаями. Женщины не показывают своего лица чужим мужчинам. Это, как ты уже поняла, может плохо закончится.

– Что ещё мне нужно знать?

Он отправился к одной из стен, отодвинул гардину со сложным уже знакомым мне по чашкам орнаменту, и там обнаружилась дверь. Вышел он со стопкой ярко-голубого шелка с ленточками и цепочками.

– Вот, надень.

– Я это не надену, - твердо сказала я, поднимая двумя пальцами прозрачную часть ткани.

– Тебе все равно придётся надеть что-то более подходящее.

– У меня уже есть все подходящее. А эту гадость сами и надевайте.

– Не смей мне грубить.

– Ну, пап!
– для пущего образа я даже ножкой топнула, а потом издевательски посмотрела ему в глаза.

– Пожалеешь, - предупредил он.

– Ха! Только после Вас.

– Не испытывай моё терпение.

– Просто верните меня домой. И будет Вам счастье. И спокойствие.

– Это исключено.

– Почему?

– Ты мне нужна. Ты моя...

– Игрушка, - подсказала я.
– Экзотичная игрушка.

– Невеста. И станешь женой.

– Это вряд ли. По доброй воле я за Вас не выйду, и надо быть полным глупцом, чтобы заставить выйти за себя девушку насильно. А Вы на дурака не похожи.

– Ты сама этого захочешь.

Я посмотрела на него как на умалишенного.

– А может быть я Вас и переоценила, - задумчиво проговорила я.

Он яростно сверкнул глазами. У него это очень хорошо получалось. Разозлился, наконец. Вот и замечательно.

– Есть ещё кое-что, чего ты не знаешь об этом мире.

Я невольно напряглась.

– Ну и?

– Магия.

– Простите, чего?

– Магия. В моем... в нашем мире есть магия. И правят здесь маги. И я сильнейший из ныне живущих магов.

– Э-э-это шутка, да?

Просто он говорил так серьёзно, что мне стало не по себе. Ведь он-то в это верит. Это не розыгрыш, он в это верит! Он верит в то, что говорит. По моей спине пробежал холодок.

Вместо ответа Софин снисходительно улыбнулся. В следующий момент в его руках появился шар плазмы. Не знаю, как он это сделал, но выглядело впечатляюще. Правда магией тут и не пахло. Вообще я обожаю цирк. Правда. Очень люблю. И клоунов, и дрессировщиков, и...и всех остальных. А иллюзионистов вообще боготворю. Они такие фокусы способны делать, что крышу сносит. Я даже начинала учиться у одного, но не вышло. После того как узнаешь секрет все волшебство пропадает.

Зато жонглировать пятью предметами стоя на одной ноге научилась. Дети были в восторге.

– Эм... искусство иллюзий - это волшебно, но...

Он сжал пальцы в кулак и шар с легким щелчком погас, оставив после себя серый дымок.

– Вау!
– искренне восхитилась я.

– Это не иллюзия. Это магия.

– Прям настоящая?
– очень осторожно уточнила я.

Первоклассный иллюзионист - это одно, и совсем другое - первоклассный иллюзионист, считающий себя Гэндальфом. Тут всплыла в памяти и его фраза про иной мир. Я-то решила, что это метафора.

Он щелкнул пальцами (получилось не очень) и из воздуха появился букет больших белых цветов, идентифицировать которые мне не удалось. Он их подкинул, еще раз щелкнул пальцами и на нас стал падать дождь из искр. Искорки медленно, слишком медленно чтобы следовать законам физики, падали с высокого потолка прямо на нас, но не причиняли никакой боли и были далеки от природы электричества, и соприкасаясь с кожей лопались крошечными взрывами, не оставляя после себя ни следа.

Я от удовольствия даже замерла. Да, это почти магия. И все было бы просто великолепно, если бы не эта чушь про свадьбу.

– Мне понравилось, - призналась я.
– Очень.

– Но ты ещё не веришь.

Я осторожно пожала плечами. Главное не делать резких движений.

И тут я поняла страшную вещь: мой похититель - псих. Нет, не моральный урод, (хотя вполне возможно, что и не без этого). А реально псих - то есть с психическими отклонениями на почве нарушения восприятия реальности и... с симптомом Наполеона... ну в данном конкретном случае - Гэндальфа. Или Дамблдора. Ну, я очень надеюсь, что все-таки не Волан-де-морта.