Устроившись в доме, она первые дни энергично занималась обустройством комнат под детские, но потом её пыл иссяк, и женщина растерянно пыталась хоть чем-нибудь себя занять. Читать она не могла, шить то же - всё валилось из рук, и одолевали мрачные мысли.

Закутанную в траурную вуаль фигуру вдовы можно было увидеть неторопливо направлявшейся в собор св. Георгия. Она часами сидела на задней скамье величественного собора, но отнюдь не молилась. Именно в торжественной тишине храма ей лучше думалось. Лили вспоминала себя невестой у алтаря рядом с Томом, размышляла о своих отношениях с Мортландом, но лишь об одном она не могла думать - о смерти Майкла Дугласа. Чтобы избежать невыносимой боли, Лили закрыла в своем сердце всё, что было связано со вторым мужем. Закрыла, но отнюдь не забыла.

Зато здесь её заметили те, кто хорошо помнил незадачливую жену младшего Тейлора.

– Смотри, Лили Кавендиш, вся в чёрном!- ткнул своего приятеля в бок, прогуливающийся мимо паперти денди.
– Неужели она все ещё тоскует по Тейлору, не смотря на то, что он её в грош не ставил?

– Ты многое пропустил приятель,- с усмешкой возразил собеседник,- красотка овдовела уже второй раз! Да и траур она носит по отцу!

– Второй раз? Ты не путаешь? И кем был её второй муж?

– Да кто знает? Леди Мальбрук говорила, что какой-то майор!

– Майор? После титула маркизы, унаследованного от Тейлора? И кто же она теперь?

Это был основной вопрос, занимающий всех знакомых. Кто теперь Лили? Имени неизвестного майора никто не знал!

На бесконечные вопросы многочисленные родственники Кавендишей только морщили лбы и решительно не могли, а, может, не пожелали вспомнить (скорее всего, так и было!), как звали покойного! Так и получилось, что Лили в глазах света невольно вернулась к фамилии Тейлор, и иначе её уже никто и не называл, даже когда дамы этого семейства, вернувшись в Лондон, сообщили о Майкле Дугласе. Это уже ничего не изменило.

– Она всё так же хороша?

– Трудно сказать - сквозь вуаль не видно! Но, судя по всему, так же незадачлива, как и прежде!

Этот обмен мнениями выражал общую точку зрения о вдове, сложившуюся в обществе. И Лили великодушно простили мезальянс, раз он закончился столь трагично.

МИССИС ГВИНН.

Никого так не была рада видеть Лили, как миссис Гвинн с младенцем на руках в сопровождении дородной кормилицы, и вереницы груженных вещами лакеев. Завершал шествие сам Мортланд в дорожном костюме.

Он терпеливо переждал объятия и поцелуи женщин, и только когда улыбающаяся Лили прижала к груди сверток с сыном, напомнил о себе:

– Всё, как я обещал, дорогая!

– Да, благодарю вас,- рассеянно кивнула головой женщина, целуя спящего младенца в лоб, - а когда вы привезете Алекса и Уилла?

Мортланд прикусил губу. Ему не хотелось расставаться с племянниками, но, похоже, другого выхода не было.

– В ближайшее же время!
– туманно пообещал он.

Но Лили была настолько рада видеть своё семейство, что не особо обратила внимание на его слова, поспешив отнести спящего сына в детскую.

Когда улеглась первая суета с размещением, женщины остались одни.

– Дорогая Эвис, - растроганно всплакнула Лили,- вы не представляете, как мне вас не хватало!

– Я слышала, вы сильно болели?
– тактично осведомилась компаньонка.

Её умные глаза сочувственно мерцали за стеклами очков, и вся она - от строгого чепчика на голове до аккуратных складок черной шерстяной юбки была воплощением надежности и долга.

Лили кратко и неохотно рассказала, о произошедшем в Кавендиш-холле. Немного помолчала и все-таки добавила про Иннин и Мортланда.

Миссис Гвинн долго думала, машинально перебирая руками ткань юбки.

– Вам нужно было вернуться в Брайтон!
– тяжело вздохнула она.
– Его светлость - сложный человек, и лучше бы не становиться между ним и леди Иннин!

– Мне не нужен ни один из них, - горячо возразила Лили,- и я не собираюсь лезть в их отношения!

– Но,- сухо улыбнулась Эвис,- они-то могут этого и не знать!

Лили нервно потерла предплечья. Её слегка знобило.

– Я знаю, что мне нужно держаться от этих людей подальше,- согласилась она,- но мальчики... Эвис! Мальчики!

В тишине комнаты, окрашенной багряным светом заката, сидели две женщины - поникшие в печали аккуратные чепцы, траурный цвет платьев. Строго тикали часы на камине, отсчитывая неумолимо бегущее время, стыл чай в фарфоровых чашках.

– Я осталась одна, Эвис, совсем одна!
– наконец, тоскливо вздохнула Лили.
– Всё так зыбко, ненадежно! Ни денег, ни будущего!

– Что вы, милая,- ласково коснулась её руки миссис Гвинн,- вы молоды, здоровы, у вас трое прекрасных сыновей и вся жизнь впереди! Много ли людей могут похвастаться хотя бы половиной того, что вы имеете? Да и..., чтобы не случилось, я вас не покину!