Среднее Состояние Покоя и начал выпадать «осадок». В нем он увидел неподвижные

образы, сменяющие друг друга, на мгновение появилось движение отрывочных картин.

Теперь он входил в Тронг-Джуге, следующим Путем Тьмы, в тело сидящего рядом с

Джоном.

Они ехали вдвоем до заброшенного дома, и общались короткими мыслеформами.

Закончив, Джеймс сомкнул ладони и, глядя на осветляющийся образ Будды, повторил

три раза завершающую молитву:

– «Передо мною, и позади меня, и в десяти направлениях, куда бы я ни глядел, я вижу

лишь самость. Сегодня, о Покровитель, иллюзия была развеяна. С этого времени я не буду

спрашивать Тебя ни о чем!»

*

Разбуженный молитвой Тройда, Питер осознал себя. Медитация, в которой он провел

несколько часов с перерывами, произвела свое действие. Ощущение после спокойного сна

благотворно охватило мозг и все тело. Отрезвленным сознанием он прочитал молитву о

сне:

– «Все, что увидел во время сна, не есть чем-то отделенным от сознания – вы есть не

что иное, как содержание сновидений из Сна Помрачающего Неведения, иллюзорное

бытие».

Питер вышел из своего номера и бодрым шагом поднялся на этаж к боссу.

Мона

С утра на столе Билли Гроунда лежал отчет Джона, и он его прочитал уже дважды,

нервно перекатывал не зажженную сигару у себя во рту, обдумывал самый щепетильный

83

вопрос – как теперь поступить с Моной? Видно, он погорячился. Всей своей шкурой он

все больше чувствовал надвигающуюся грозу Справедливого Джона Конрада, своего друга

и незаменимого полицейского. Но какой бы Джон ни был друг, а он, шеф полиции, пока

что отвечает за все дела в округе Дейд и не желает портить себе не только репутацию, но и

как следствие – карьеру. Испортить – это, значит, лишиться жизненных благ до конца

своих дней. В то же время моральный натиск ситуаций требовал (пока еще не поздно и

Разъяренный Джон только на подходе к кабинету) немедленного освобождения Моны.

Но Мона, как он заметил, ничуть не сердилась на него, когда он приходил к ней в

«комнату отдыха», которую отвел под ее арест. Он говорил ей ласковые слова и

полицейские анекдоты, она отвечала «да успокойтесь вы, шеф», и надеялся, что она

действительно не сердится на него, ведь закон требует этих мер, и от этого никуда не

денешься. Выпустить ни с чем он ее не мог. Обычного письменного объяснения или

поручительства было недостаточно, тем более что для подозреваемых в убийстве или в

соучастии нужны безупречные доказательства, опровергающие криминальную связь с

потерпевшим. Но Мона наотрез отвергала свою причастность не только к факту убийства,

но даже и к любовным связям с Клодом. А это уже прямые основания для задержания по

подозрению.

Его мысли были прерваны звуком раскрываемой двери. Без стука к нему в кабинет

входил только один человек. Внутри у Билли чуть-чуть что-то оборвалось. В этот момент

он подумал о том, что это «что-то», наверное, знает свой грех.

Перед ним стоял Джон. Он молчал. На него это было не похоже – молча созерцать

реакцию своего начальника! Потом Джон сел в кресло и полез в карман за сигарой. Билли

поспешно схватил со стола и подсунул ему коробку. Джон взял сигару, кивнул,

сосредоточился на сигарете.

– Я прочитал твой отчет, – первый начал Гроунд, – знаю, что ты скажешь. Но считаю,

это предварительно проделанная работа. И все нормально. Все же отпустить ее, Джон-

дружище, я не могу. Ты войди в мое положение…

– И не нужно, – перебил его Джон.

Билли осекся, недоуменно посмотрел на Джона.

– Что «не нужно»? Отпускать?

– Не нужно. Иначе все оборвется.

– Что оборвется?

– Мы многого не знаем. Нужно потерпеть. Приблизительно через полчаса мои люди

приедут с Джеймсом Норрисом, Вице-президентом Международной Ассоциации

Биоэнергетики сюда для объяснений и дачи показаний, – сказал Джон.

– Ты что, с ума спятил?! Такого человека попусту тревожить!

– Не попусту, – спокойно ответил Джон.

– Тогда объясни.

– Мое объяснение у тебя на столе. Все остальное услышишь на допросе.