– Я тоже надеюсь.

– Если у Вас нет больше вопросов, смею откланяться, меня ждет операция. Нужно подготовиться.

– Да-да, конечно! Не буду Вас больше задерживать.

Профессор, молча, сунул мне рецепт и, пожав руку, направился к выходу, где тут же появилась Аманда.

– Всего хорошего, мистер Коллинз, желаю скорейшего выздоровления, - сказал он и скрылся за дверью.

Аманда, как верный пес, молча ждала, пока я выйду из кабинета. После чего закрыла его на ключ и указала жестом дорогу.

– Я Вас провожу.

– Я помню, куда идти, спасибо, - сказал я, желая быстрее от нее избавиться.
– Вы можете вернуться к своим делам. Не стоит тратить на меня время.

– У нас не положено, чтобы больные разгуливали по лаборатории без сопровождения.

– Но я не больной. И не собираюсь здесь разгуливать, - сказал я, и тут же задумался, что не прочь бы пройтись по коридорам и посмотреть, что кроется в этом здании.

– Следуйте за мной, - серьезно и настойчиво повторила она, и снова указала дорогу.

Я понял, что спорить бесполезно и, молча, пошел за ней, заметив, что кого-то она мне напоминает. Но тут же выдворил эту мысль из головы, испугавшись, что прошлое в любой момент может ворваться незваным гостем.

Дорога до ближайшей автобусной остановки показалась короче, чем та, которая сюда привела. Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как пролетели полчаса, и как я уже стоял в ожидании автобуса.

В это время позвонила Люси и несколько минут очень быстро что-то говорила. Из всего сказанного я понял только, что ровно в шесть вечера должен быть на выставке, о которой, признаться, забыл. В запасе было еще два часа.

Перед тем как заскочить домой и переодеться, я зашел в аптеку с выписанным мне рецептом. На небольшую баночку с белыми и будто покрытыми сладкой глазурью таблетками я сразу же возложил большие надежды на выздоровление.

Выйдя на улицу, вопреки предписанию рецепта принимать их только при головной боли, я аккуратно достал из банки одну таблетку и, закинув ее в рот, быстро проглотил.

Я боялся, что боль снова застанет врасплох и не позволит сосредоточиться, чтобы собрать всю необходимую информацию для обещанной статьи. Она должна быть в несколько десятков раз лучше тех материалов, за которые я получал дипломы победителя в конкурсах среди журналистов.

Как быстро все меняется. Еще две недели назад я не представлял своей жизни без журналистики и без работы, а теперь разгуливаю по городу, соврав редактору о болезни. Удивительно, наверное, но меня не мучила ни совесть, ни чувство сожаления. Ни даже чувство страха, что я делаю вещи, которые никогда раньше бы делать не стал.

По пути домой, я набрал номер Троя, предложив составить мне компанию на выставке. Пусть отвлечется от соревнований и посмотрит, что еще вокруг происходит интересного.

Всю дорогу я нервно поглядывал на часы. Большая стрелка на циферблате уже перевалила за шесть часов вечера ровно на пятнадцать делений.

Сев в переполненный душный автобус, окна которого не открывались даже в самую несносную жару, через несколько минут об этом пожалел. Чем ближе мы подъезжали к центру города, тем крепче автобус вплетался в плотную канву из машин. Нервы были на пределе. Я вышел на ближайшей остановке и решил идти пешком. Пусть так было не быстрее, но движение давало ощущение приближения к цели.

Ровно через сорок минут после открытия выставки я подошел к галерее, пообещав себе, что впредь на такие мероприятия буду выходить раньше.

Парковка перед зданием была заставлена машинами в два ряда. Перед входом толпились люди, что-то громко обсуждая, будто старались перекричать друг друга.

Я быстро поднялся и вошел внутрь, столкнувшись у двери с Бэном.

– Прошу прощение за опоздание, - я виновато улыбнулся и пожал ему руку.

– Все в порядке, ты ничего не пропустил, - ответил он непринужденной улыбкой.

Я бегло осмотрел зал, ища в толпе Люси. Неудачная попытка заставила вспомнить переполненный автобус.

Отметив про себя, что Бэн хорошо потрудился, я не стал это озвучивать. Думаю, он и без того это знает.

Я был рад, что Люси встретила именно его. И был уверен, что с ним она будет счастлива, и никогда не познакомиться профессором Стоуном. Бэн не допустит этого. Не допустит, чтобы у Люси появились воспоминания, из-за которых она решится на операцию.

Оставив его с важной миссией встречать гостей, я медленно пошел по залу, рассматривая закрепленные на стенах рамки с фотографиями, все больше понимая, насколько все это время был слеп. Внезапное прозрение открыло для меня весь смысл спора Люси с Ребеккой.