Перед дверью в квартиру я простоял еще некоторое время, не зная, как правильнее будет поступить - постучать, или нажать на звонок. Но не придумал ничего лучше, как написать сообщение, и ждать, пока Сара сама откроет дверь. Я боялся, что меня встретит кто-то из ее семьи, а я не найду, что сказать, поставив всех в неловкое положение.

Ждать мне пришлось недолго. Уже через пару минут она открыла дверь, и я еще больше и острее почувствовал нелепость своего присутствия.

Сара с заплаканными опухшими глазами и бледной, почти прозрачной кожей, через которую можно было увидеть все многообразное и запутанное сплетение вен, жестом пригласила меня войти.

Первое, что почувствовал, когда за мной закрылась дверь - острый горьковато-сладкий запах успокоительного. Казалось, в этой квартире воздух им пропитан настолько, что любой вновь вошедший, сделав несколько вдохов, будет этим запахом опьянен.

Раньше я не задумывался, какая у Сары семья, где и как она живет. Поэтому не могу сказать, что был очень удивлен или наоборот совсем не удивлен тем, что обставлена квартира была старой обшарпанной мебелью. Выцветшие на стенах обои, лишь кое-где сохранившие зеленый и желтый рисунок, еще больше вызывали жалость и сочувствие.

– Проходи в комнату, - почти шепотом сказала она.

Комната в квартире была одна. Сразу напротив входа.

– Здравствуйте, - пытаясь говорить тихо, сказал я женщине, находившейся в этой комнате.

По тому, насколько они были похожи с Сарой, я понял, что это ее мать. Отличали ее от дочери лишь глубокие морщины и седые волосы.

– Сара, а что же ты не предупредила, что у нас будут гости?
– ровным, без единой эмоции голосом, сказала женщина. Не поднимая головы, она продолжала гладить белое платье.

– Мама, это Дэн, мой друг. Он немного побудет у нас.

– Хорошо, милая. Ты чайник-то поставь, скоро Аманда придет. Я как раз доглажу ее платье. Она так давно его не надевала...

Я непонимающе посмотрел на Сару. Она, не отрывая взгляда от платья, закрыв руками рот, быстро вышла из комнаты. Я услышал ее плач.

– А Вы знакомы с Амандой?
– подняв на меня безжизненные пустые глаза, спросила женщина.

– Я? Я...

– Она у меня такая умница и красавица. Вот увидите, - перебила она меня, продолжая гладить и без того уже безупречное платье.
– А хотите я Вам ее фотографии покажу?

Не дожидаясь моего ответа, она отложила платье и достала с полки коричневый потертый фотоальбом.

– Садитесь, - указала она рукой на место рядом с собой.

Я покорно пересек комнату и осторожно сел на край дивана, противно скрипнувшего подо мной.

Ее сухие жилистые руки стали медленно, словно автоматически листать альбом со старыми черно-белыми фотографиями. Нарастающая и пульсирующая боль в голове, не давала мне сосредоточиться и, слушая слова, понимать, о чем идет речь.

– А вот здесь Аманду укусила пчела, и она, помню, так плакала, - указала женщина пальцем на фотографию.
– Но сейчас она не такая. Она никогда не плачет...

Я услышал громкие шаги, и через секунду на пороге появилась Сара.

– Мама, пожалуйста! Хватит!
– вырвался, будто откуда-то из глубины ее истерический крик, переходящий в плач. Она быстро подошла и вырвала из рук матери альбом, бросив его на полку - Ее больше нет! Она умерла!

– Сара, зачем ты так говоришь?
– тихо сказала женщина, и по ее щекам покатились слезы.
– Аманда скоро вернется.

– Она не вернется, мама! Никогда не вернется, понимаешь!? И перестань уже гладить, это дурацкое платье!
– крикнула Сара и, схватив его, быстро вышла из комнаты.

Женщина закрыла руками лицо и тихо заплакала.

– Извините...
– как можно мягче сказал я, и вышел на лестничную площадку, не в силах больше быть свидетелем горя и боли.

– Дэн, пожалуйста, не уходи, - выбежала за мной Сара.
– Не оставляй меня одну.

Я остановился и посмотрел на ее измученное безжизненное лицо, и мне до боли стало ее жалко. Я, молча, вернулся обратно, и прошел на кухню, растирая руками виски в надежде, что это хотя бы немного заглушит боль.

– Это я во всем виновата...

– Сара, мне очень жаль...

– Мама всегда любила Аманду больше, чем меня. Я даже иногда завидовала ей. До меня никому не было дела. Только Аманда меня понимала и никогда ни в чем не упрекала. Она могла молча выслушать и этого было достаточно, понимаешь? Я любила ее больше, чем нашу мать, - Сара вытерла покатившиеся по бледным щекам слезы.
– Я не хотела ее убивать...

– Сара, ты ее не убивала... Это несчастный случай.

– Несчастный случай, который устроила я. Если бы не эти операции, не эта лаборатория, то все могло быть иначе.