Она села на пол в уголочке и жалобно спрятала лицо в колени. Все это было очень непросто.

Но дверь вдруг отворилась и жрица вздрогнула. К ее удивлению, внутрь вошел Маркиз. Мария непонимающе захлопала ресницами.

– Ну, привет еще раз, - улыбнулся он и сел напротив, - чего нюни распустила?

– А чему мне радоваться?
– задала встречный вопрос девушка.

– Действительно, - рассмеялся мальчик, - денек у тебя выдался тяжелый. Непривычный для неженки.

Мария вздохнула и снова уткнулась лбом в свои колени. Маркиз терпеливо ждал.

– Тебя Роман послал следить за мной?
– спросила она, не поднимая глаз.

– Да нет, - вдруг ответил ребенок.

Девушка с новой волной удивления недоверчиво уставилась на него. Вот уж кого она меньше всего ожидала увидеть здесь добровольно!

– Слушай, я вот чего не пойму: чего ты тут делаешь, если ты вся такая святая? Твой вчерашний вопль меня совсем с толку сбил. Ты серьезно хотела оставить этих уродов в живых?

– Я уже не знаю, чего хотела, - грустно протянула Мария, - но мне действительно не нравится причинять людям боль. И уж тем более я не желала им смерти.

– Ты какая-то на голову ударенная, - возмутился Маркиз.

– Да, наверное, - кивнула она и вдруг встрепенулась, - ой, какая же я не гостеприимная! Тебе налить чая? Или сока?

– А алкоголь тут имеется?
– засияли глаза мальчугана.

– Нет, - решительно сказала Мария.

Вот уж чего она хотела меньше всего - так это ребенка спаивать. Но он так мило усмехнулся, будто разыграл ее. Похоже, так и было. И у девушки отлегло.

Уж лучше пускай над нею смеются, чем она посеет черноту в чужую душу. Иными словами, Мария снова преисполнилась чувством долга и вновь решила взяться за Маркиза. Мальчишку еще не поздно вернуть домой!

Уже через пять минут юнец мило болтал ножками, жадно выдувая апельсиновый сок. В такие моменты он вновь становился похожим на обыкновенного ребенка.

– А чего ты никогда ни на кого не злишься? Нет, я серьезно. Не верю, что все дело в религии. У меня тоже когда-то была какая-то другая религия, но я же ведь не такой чокнутый как ты, - тараторил он, повеселев.

– Потому что я люблю людей, - призадумалась Мария, - и дело не только в религии, а во мне самой.

– То есть ты любишь даже тех, кто убил всех твоих друзей?
– въедливо поинтересовался мальчик и снова стал следить за ее лицом.

Он не бросал слов на ветер, когда изучал людей. Каждый его вопрос был проверкой, а от зорких глаз не уходила ни одна ложь. Но Мария и не собиралась врать. Она уже давно поняла для себя, что этот ребенок будет для нее испытанием.

Девушка искренне задумалась глубже над его вопросом, как будто боролась с собственными чувствами. И все-таки отрицательно покачала головой.

– Нет, их, как массу, я никогда не прощу.

– А как простишь?
– не понял Маркиз.

– По отдельности, - вдруг широко распахнула она глаза, - странно, но сами по себе многие люди очень даже хорошие. И планы у них часто благородные. Бывают только глупые иногда, эти люди, но все равно не злобные. А вот когда они собираются в единую толпу или команду - то непонятно, какая сила сразу начинает повелевать всеми этими созданиями. Они меняются, становятся глупыми, бесконтрольными и жестокими. То, что человек не решился бы сделать один, он решается сделать в толпе.

– Уууу, - протянул мальчик.

– Что? Что такое?
– всполошилась она.

– Ты и вправду на голову больная, - рассмеялся он, - таких двинутых я еще никогда не видел.

– Из твоих уст звучит, как комплимент, - угрюмо проговорила Мария, - заходи ко мне почаще. С тобою хоть не так грустно.

– Я не особо разговорчивый, - замялся Маркиз, - я лучше проявляю себя в бою, как в тот раз. Но ты вряд ли еще раз влипнешь также крупно. После той тупой троицы уже никто не жаждет лезть к тебе.

По спине Марии пробежала дрожь. Она смотрела на этого ребенка и все не верила, что он смог своими руками прикончить трех здоровенных мужиков. И дело даже не в силе, а в решимости.

В этом возрасте Маркиз не боялся смерти. Ничьей.

– Когда-нибудь я верну тебе долг, - мягко ответила Мария, - я не одобряю убийств, но ты хотел спасти меня. И я отблагодарю тебя, как смогу. Как только научусь мастерству ведьминского круга.

От подобных комплиментов и обещаний Маркиз весь расплылся в удовольствии. Он не удержался и даже заулыбался как дурак. Испугавшись собственной мягкотелости перед лестью, мальчик тут же нахмурился и поплелся к выходу. Буркнул небрежное прощание и ушел.

После этой встречи девушка еще долго думала о нем. В ней пробудилось сильное материнское чувство к ребенку. И еще больше разгорелось желание вытащить его из этого порочного места.

Калиста зевала на улице, дожидаясь Романа. Она вечно всех ждала. Девушку постоянно ставили то на пост, то в дозор. Беднягу это раздражало, но она хорошо выполняла свою работу. Вот ее и эксплуатировали.

– Сегодня у нас что?
– поинтересовалась она у жреца.

– Слышал, где-то за старой каланчой Мертвые Мифы расплодились. Хочу туда наведаться проверить.