– Да угомонитесь же вы. Про отца ведь говорят…

Действительно, на экране шел сюжет о приеме в Кремле английской коммунистической делегации. Но Лешку это нисколько не интересовало.

– Понимаешь, – Казарин опять наклонился к Танькиному уху, – Коган всем плетет о том, что сразу позвонил в милицию, как только Барон ушел.

– Ну и что?

– А то! Врет он. В тот день Коган звонил не в милицию, а кому-то другому.

– Кому ж он звонил? – Таня начала раздражаться.

– Не знаю. Но только не в милицию.

С заднего ряда зашикали еще сильнее, потому что заиграла музыка и на экране появился титр: «Светлый путь».

– Да ну тебя, – зашипела Танька. – Давай кино смотреть… Вер, гляди, какое платье у Орловой!

Верке было совершенно наплевать на Орлову, тем более на ее платье. В темноте она не сводила глаз с профиля Казарина и только тяжело вздыхала, когда он наклонялся к Танькиному уху…

Правда, Лешка ничего этого не замечал. Он думал о Когане и его откровенном вранье. Подозревать старика у Лешки не было достаточных оснований. Но все в этой истории как-то не складывалось, не состыковывалось.

Он точно помнил, что Ищенко приносил камни за неделю до своего ареста. А Коган утверждал, что тут же позвонил в милицию. Да и Шапилин говорил, что Ищенко брали в тот же день – по наводке ювелира. Получалось, что старик молчал целую неделю. Но зачем?

На экране героиня Орловой уезжала в небеса на новенькой машине. Танька, как и весь кинозал «Ударника», неотрывно следила за судьбой любимой героини.

– Тань, а Тань? – зашептал Лешка.

– Что? – не отрываясь от экрана, ответила Танька.

– А вдруг Коган знает, где Барон?

– Да отстань ты. Дай кино досмотреть…

Какое-то время Лешка еще пытался сидеть спокойно, но это у него не получалось. Наконец Казарин не выдержал и, сделав успокаивающий знак Тане, мол, я сейчас, вышел из зала.

Оказавшись в фойе кинотеатра, он выпил в буфете стакан ситро и хотел было вернуться в зал, но мысли о Когане вновь одолели его. Поколебавшись, идти ли досматривать кино или не идти, он выбрал второе и уверенно зашагал к выходу.

– Когда следующий сеанс?

– В двадцать ноль-ноль, – ответила пожилая билетерша.

– Значит, успею, – сам себе сказал Лешка и толкнул дверь кинотеатра.

– Билет сохранил? А то обратно не пущу, – буркнула ему вслед билетерша.

– Я его нечаянно съел, – рассмеялся Лешка и зашагал в сторону Кремля.

Через пятнадцать минут он уже спускался в каморку хранителя. Но она оказалась на замке. Лешка подергал дверь и даже на всякий случай ударил по ней ногой.

– Чего шумишь?

Лешка обернулся и увидел уборщицу, протирающую полы.

– Забрали Германа Степановича.

Лешка так и обмер.

– За что? Когда?

– Утром, – сполоснув тряпку, ответила уборщица. – Приступ у него был сильный. Вот и забрали. Он, конечно, не хотел, да врач настоял…

Лешка облегченно вздохнул и побрел к выходу.

– Ты ведь Казарин? Так? – неожиданно окликнула его уборщица.

– Да…

Женщина вытерла руки о халат и достала из кармана ключ.

– Он тебе ключ просил передать…

Глава 18

В хранилище Алмазного фонда шла работа. Камни и украшения обертывали ватой, складывали в коробки, потом в деревянные ящики со стружкой и относили в фургон, стоявший во дворе. За рулем сидел Казарин-старший и молча наблюдал за происходящим. Рядом с машиной появился дежурный по гаражу Крюков.

Казарин открыл окошко:

– Крюков, ну скоро?

– С полчасика еще. Вишь какое дело.

– Вижу. Мне бы сыну позвонить, что задерживаюсь.

– Ну так и сделай! Я подменю пока.

Казарин выпрыгнул из кабины и побежал в дежурку. Отсутствовал он минут десять, а когда вернулся, погрузку уже почти закончили. Возле кабины стоял молодой красноармеец.

– Лебедев, Петр! Приказано вас сопровождать, – представился парень и протянул руку. Казарин пожал ее, они сели в кабину, заурчал мотор, и машина через Спасские ворота выехала с территории Кремля.

– Владимир Константинович, вы, наверное, по этому маршруту с закрытыми глазами проехать можете?

Молоденький красноармеец болтал без умолку.