Неожиданно в дверь звонят, и я устало выпрямляюсь.

Мэри-Линетт спит на диване, завернувшись в шерстяной плед. Я не хочу ее будить и поднимаюсь с кресла, в глубине души радуясь, что Джейсон уже приехал, он нужен мне; я хочу почувствовать себя сильной, а раз для этого мне надо перенять чужие эмоции, лучше Джейсона кандидатуру не найти. Мне кажется, он единственный человек, который всегда держит себя в руках, всегда знает, что делать.

Плетусь по коридору, разминая затекшую шею. Как же все болит.

Я хватаюсь за ручку , заранее улыбаясь, ведь если Джейсон здесь, я смогу в сотый раз попытаться уснуть и уснуть наконец, не дергаясь и не волнуясь.

Однако едва я распахиваю дверь, желудок у меня резко скручивается, и, окаменев от чудовищно неприятного предчувствия, я выпаливаю:

– Логан?

Парень стоит на пороге, нерешительно помахивает рукой. А я собираюсь резко дверь захлопнуть, правда. И наплевать, как это будет выглядеть! Но не успеваю. Чендлер ко мне шаг вперед делает и хватается за ручку, округлив шоколадные глаза.

– Подожди! – Просит он, а в моем случае – приказывает , и я застываю. Дерьмо! – Ты чего? Что-то случилось? Черт, у тебя глаза красные. Ты плакала?

Нет, нет, нет! Взволнованно стискиваю зубы и гляжу на гостя, пребывая в странном возбуждении, которое передается мне по воздуху, как чертов грипп.

– Нет, не выспалась.

– Ого, ну, тебе реально надо отдохнуть. Выглядишь ты паршиво.

– Спасибо, – натянуто улыбаюсь и с силой стискиваю пальцы, – ты зачем пришел?

– Ты сбежала от меня в аэропорте, в школе глаза отводишь… – Логан нервно дергает уголками губ и пожимает плечами, – избегаешь, что ли?

– Слушай, я просто…, просто заболела. Правда. Очень сильно заболела , и я…

– Ты идешь на танцы сегодня?

– Что? – Внутри все переворачивается. Я вдруг думаю, что надо заорать во все горло, чтобы разбудить Мэри-Линетт. Тогда она сможет силой оттащить меня от двери. – Я не…

– Слушай, ты ведь не болеешь, чего обманываешь? Я не бегаю за девчонками, Ари.

– Отлично, и не бегай. Это глупо.

– Да, - соглашается он , усмехнувшись, – глупо, но…, – его ладони вспархивают вверх и взъерошивают золотистую шевелюру. «Молчи, молчи » – думаю я , но нет. – Ари, идем со мной на танцы.

Мир весь переворачивается, и я так крепко впиваюсь пальцами в дверь, что оставляю следы от ногтей. Черт возьми. Что делать? Зажмуриваюсь и шепчу:

– Логан, это не самая хорошая идея.

– Почему? Брось, развлечемся. Я хочу, чтобы ты пошла.

– Но я ведь болею.

– Ну, хватит врать. – Просит он, скрасив недовольство очередной кривой ухмылкой, и в голове у меня вдруг что-то щелкает. С ужасом я понимаю, что теперь на все его ответы буду отвечать только правду. – Чего ты постоянно выдумываешь что-то?

– Я не…, – Люцифер наверняка ликует, потому что продолжить предложение у меня не получается, ведь тогда я совру! А я, черт возьми, не могу врать. – У меня есть причины.

Выкрутилась, молодчина, Ари.

– И какие же это причины?

Лицо вспыхивает от жара. Взволнованно прикусываю губы и моргаю, пытаясь найти тот самый выход, который находят все умные люди в критических ситуациях. Но на ум не приходит ничего разумного. Я лишь чувствую, как на лбу появляется испарина.

– Понимаешь, у меня проблемы дома, – осторожно начинаю я, – большие проблемы.

– И их нельзя решить завтра?

– Вряд ли.

– Тебе нужна помощь?

– Да! – Говорю я и, заметив , как Логан удивленно вскидывает брови, прикусываю со всей силы язык. – Но не твоя. – Еще один крутой поворот пройден.

Надеюсь, мне это зачтется на Страшном Суде.

– Слушай, вот, что я тебе скажу. – Чендлер вдруг подходит ко мне совсем близко, и я невольно оказываюсь под прицелом его любопытных глаз. – Проблемы всегда будут. Они никуда от тебя не денутся ни через день, ни через год! Появятся новые , и так далее. Но ты не должна лишать себя удовольствий, Ари, понятно? И осенний бал – это не просто какие-нибудь там тупые школьные танцы. Это воспоминания.

Боже, передо мной перерождение Конфуция.

– Логан, это просто танцы.

– Сделаем их сложными.

– Но я не…

– Все. Решено. – Он широко улыбается, а я слышу, как Меган фон Страттен поет мне погребальный гимн. – Ты идешь сегодня со мной! И отказ не принимается.

Я сдуваюсь, будто воздушный шар. Осматриваюсь, киваю, и вдруг чувствую, как на секунду все застывает и делается безумно трудным, невыносимым. Я должна была лишь в гостиной сидеть. Должна была молча наблюдать за тетушками и пережить этот Хэллоуин.