Глава тринадцатая

По звонку будильника Валентин с трудом оторвал от подушки закаменевшую голову, но никуда не денешься, надо вставать. Он нехотя проделал подобие утренней зарядки, чтобы разработать потянутые накануне руки и ноги, затем без аппетита доел позавчерашнюю овсянку и запил свежим кофе. Столбик настроения поднялся к отметке "переменная облачность", а когда Валентин вспомнил, что скоро должны явиться Михалыч с Толиком, на душе у него стало ясно. Строители хоть и разгильдяи, но симпатичные. Одеваясь, Валентин припомнил, как Михалыч вчера между делом сказал: "Тебе, Валёк, повезло. Тебя здесь уже не тронут, раз со всех сторон обстроили. Этим жукам теперь дешевле сделать вид, что тебя нет. Ты главное не высовывайся".

– Кажется, он прав, - сказал коту Валентин, отставив со стуком чашку.

Василий глянул на человека с сомнением, но не стал опровергать отнюдь не бесспорное заявление. Валентин оделся по-зимнему, вышел во двор, с удовольствием стал похаживать, по сторонам и в небо поглядывать.

Небо расчистилось совершенно. Потеплело, иней на опавших листьях обратился влагой. Редкая погода для декабря. Валентин вдохнул полной грудью, выдохнул. Покой, счастье. Строители не идут, а времени уже половина десятого. Весь день их ждать не очень-то...

– Иэ-э!
– провыли позади и вверху ржавые петли.

Валентин резко обернулся. Серая половинка пожарной двери приоткрылась, будто бы в сомнении, надо ли, и не стоит ли тут же закрыться от греха подальше.

– Михалыч, на крышу не выходи!
– крикнул Валентин Юрьевич.
– Скользко!

Дверь толкнули, она громыхнула об стену. В проёме, на фоне тусклого потолочного света Валентин не Михалыча увидел и не подручного Толика.

– Что вы сказали?!
– крикнула девушка.
– Я не расслышала!

– Я сказал, не выходите на крышу!
– ответил Валентин Юрьевич.

– У меня и в мыслях не было по крышам разгуливать. Я вам не кошка.

Девушка озиралась, ей было любопытно. Одною рукой схватилась за косяк, вторую держала навесу, как будто постучаться хотела. Но дверь-то уже открыта. "Сигарета у неё, - подумал Ключик, всмотревшись.
– Покурить сюда вышла. Хорошее применение для пожарного выхода. Не кошка, но что-то кошачье определённо есть".

– Послушайте!
– крикнула девушка.
– У вас случайно нет зажигалки? Вечно я про неё забываю.

"Логично. Зачем брать ружьё, когда идёшь на охоту?" - мельком подумал Валентин Юрьевич, и крикнул в ответ:

– Есть спички! Я сейчас принесу!

Взбежал по лестнице, на подвернувшегося Василия гаркнул: "Брысь! Путаешься под ногами!" Схватил в кухне спичечный коробок, метнулся по коридору к лестнице и моментально взлетел на крышу. Иней растаял, на скатах кое-где темнели пятна, но скользко не было.

– Может, подниметесь, или мне к вам спуститься?
– спросила девушка, глядя свысока, как хозяин дома осторожно пробует ногой свес. В том, как она это произнесла, Валентину почудилась насмешка.

– Шифер на краю слабый, - сказал он.
– Сейчас я поставлю сходни.

Он пристроил трап, думая: "С какой стати я перед ней оправдываюсь?" - поднялся, неуклюже повозился с коробком и чиркнул спичкой. Огненный мотылёк затрепетал в его руках, Валентин протянул сложенные лодочкой ладони. Девушка склонила голову. Чёрные кудри скрыли её лицо.

– Не получается бросить, - сказала она после второй затяжки.

"Тоже оправдывается", - подумал Ключик, рассматривая курильщицу. Красивая, и даже очень. Глаза чёрные. Улыбается, смотрит в сторону. Ждёт, что скажу? Действительно, она похожа..."

– Хоть вы и не гуляете по крышам, на кошку похожи, - серьёзно сказал Валентин.
– Не можете бросить, значит, не хотите.

Сравнение с кошкой девушке понравилось. Втянув при затяжке щеки, она отнесла сигарету в сторону, выдохнула дым и ответила:

– А, ерунда. Хочу, не хочу... Говорят, попробуешь нирванну - сразу курить перехочется. Врут? Как вы думаете?
– Она снова ждала ответа. В безветрии над тлеющим кончиком сигареты сизой ниткой поднимался дым.

– Я о нирваннах знаю только понаслышке, - признался Валентин.
– Не так уж ценно, что я о них думаю.

– Боязно, - с кривоватой улыбочкой пожаловалась девушка, и вдруг стала рассказывать, словно за тем и явилась к пожарному выходу, чтобы первому встречному излить душу. О том, что невозможно стало жить, только и разговоров, что о нирваннах. Кто попробовал, тут же задирают нос, и спрашивать их бесполезно, прямо сектантами становятся и адептами, а уж гонору! А кто не попробовал, с теми разговаривать тем более никакого резона, и вообще-то вокруг Марины (так её зовут) ни одного такого человека не осталось. Покурить и кофе выпить не с кем, все поголовно бросили, и главное - опустел офис. Бродишь там, как в лесу - ау, люди!
– а все люди дома работают. Зайдёшь к ним на домашний портал, смотрят на тебя, как на последнюю дуру. И какие порталы себе отгрохали! Просто хочется плакать артмастеру.