кубарем скатился на пол…

– Цок цок тук, цок цок тук, – мысль почему-то не хотела возвращаться, а тупо

повторяла в такт – цок цок тук… Стоп! В такт чему!?

– Ты жив ещё только потому, что Валуока жива, – голос шел откуда-то сверху, с

трудом продираясь через толстую пелену потухшего сознания. – Слово мое крепко,

поэтому я его сдержу, но не за консультации,– а за реальную помощь твоей

государыне, пес. В противном случае, с тебя сдерут кожу, – живьем, а мясо скормят

собакам – последняя фраза содержала в себе такую уверенность, на фоне

обыденности и повседневности, что пелену, смело начисто.

– Кровь, стекая к голове, может вызвать закупорку сосудов и преждевременную

смерть, даже столь молодого и здорового организма, как у меня. Поэтому, если мой

государь, велит своим людям остановиться и усадить меня в седло, вместо

болтания поперек него, то у него будет гораздо больше шансов доставить меня

живым во дворец, – толстяк сплюнул густым сгустком крови на копыто кобыле и

замолчал.

Стук копыт внезапно прекратился, голову Рыжа перестало трясти и бить о

стремя. Он почувствовал, как сильные руки с двух сторон поднимают его и, через

мгновение толстяк сидел верхом на гнедой кобыле, в которой без труда узнал одну

из своих лошадей. Искры в глазах постепенно исчезли, и он смог оглядеться. Бок

обок с его лошадью ехал Яслав. Телохранители царя, с арбалетами на взводе,

плотно прикрывали его и пленника со всех сторон. Маршрут кавалькады пролегал

вдоль городской стены, так, что путь ко дворцу Яслава был несколько более долгим,

чем если бы они ехали через центр. Видимо царь не пожелал привлекать внимания к

необычному шествию со своим пленником, и поехал окружным путем.

–Спасибо, – слабо проговорил Рыж, взяв поводья.

Яслав не реагируя молча правил своим вороным, занятый, своими мыслями.

Толстяк пожал плечами и ещё раз сплюнул. Губы у него распухли, а правый глаз,

стремительно закрывал фиолетово – черный синяк.

–Там, у себя дома, я не успел договорить, -Рыж шамкал, но при этом говорил

твердо. – Болезнь Валуоки идет от самого Солнценосного, в наказание тебе, за

сделку с Финеей, – толстяк выпалил эту фразу единым целым, и на всякий случай,

спрятал голову за круп лошади.

Процессия вновь остановилась, а всадники вокруг отъехали, оставив Яслава и

его спутника, на некотором расстоянии. Беседа возобновилась в укромном месте,

где с одной стороны узкой дороги стояло здание тюрьмы, а с другой вплотную

нависала городская стена.

– Говори, – в голосе правителя не было недавней ярости, и голова Рыжа

появилась над лошадиной.

– Кара должна была настигнуть тебя лично, но ты самоотверженно бьешься на

Щите, поэтому наказание твое назначено через твоих родных. И как я уже говорил,

они должны умереть. Никакие целители со своими микстурами и даже ведьмы с

наговорами, не смогут их спасти – постой, постой! Дай мне закончить! – Рыж вновь

нырнул под круп лошади уворачивась от, закипающего, Яслава.
– Существует всего

две возможности их спасения, – прохрипел он откуда-то снизу, – А ты мне

заплатишь?

– Ты слышал мои условия. Если Валуока поправиться – ты получишь свои

деньги, если нет – твоей смерти будут пугаться все шарлатаны Ковчега, от Иутая до

Щита, – Яслав вновь говорил спокойно и беззлобно, однако что – то от этой

беззаботности заставило Рыжа нервно почесываться.

– Мой государь! – начал он приняв вертикальное положение в седле и усилием

воли, перестав скрести подбородок. – Мой метод основан на глубинном изменении

себя и понимания сути мироздания. В связи с этим исцеление вашей жены, душа,

которой спасает вашу, через страдания её прекрасного тела, может быть достигнуто

путем коренного преобразования и глубинного переосмысления вашей жизненной

позиции.

– Довольно, – Яслав вплотную прижал своего жеребца к кобыле Рыжа и

впившись тому в глаза, прошипел-: ещё одна такая фраза и границы ужаса твоей

гибели будут раздвинуты до столицы Темного.

– Я хотел сказать, что, поскольку ваше изменение невозможно, так как вы не