Немного подумав, Ойген заключил:

– Ну что ж, если я не проливаю свою кровь на поле боя, значит, лишусь её с тобой.

В этот день Сандра обрела в боевом товарище не только хранителя её главного секрета, но и дарителя так нужной ей сейчас крови.

Теперь Сандра не могла не вспомнить многообещающих слов Лили, о том, сколько удовольствия ей дарит столь близкое кровопийство. Но даже в этом между сёстрами пролегла пропасть непонимания. Может потому, что Ойген никогда не будет любовником Сандры, а может потому, что он слишком устал, но его кровь ничем не лучше той, что она крала у раненых. Но Сандре и не нужны были изыски.

37

Батальон снова перемещался на юг. Затяжные дожди превратили дороги в месиво грязи, и всё вокруг стало труднопроходимым болотом, чавкающим под ногами. Лошади и люди, обросшие грязью и паразитами, выбивались из сил, машины буксовали каждые пятьдесят метров, то и дело, готовясь застрять навсегда. С неимоверными усилиями солдаты выталкивали транспорт из бездонной русской грязи, но тот снова увязал в ней. Когда дороги просыхали, приходила новая напасть. Ветер вздымал пыль в вихрях, облепляя одежду и волосы людей, забивая ноздри кашляющим лошадям.

Сандра старалась держаться подальше от лошадей. Она не имела ничего против этих благородных и несчастных животных. Просто в её присутствии они отчего-то начинали нервничать, фырчать, а то и вовсе вставать на дыбы, чем приводили в замешательство конюхов. Сандре вспомнилось и переменившееся поведение Дирка, потрёпанного пса-санитара, что пришёл в её дом вместе с Даниэлем. Милый ласковый Дирк вмиг переменился, когда Сандра стала пить человеческую кровь. Может и лошади чувствуют в ней нечто нечеловеческое, глубоко звериное?

Сандра успела привыкнуть к изувеченным телам людей на поле боя, но вид убитых лошадей в огромных лужах крови вызывал оторопь. В такие моменты на ум приходил только один вопрос: их кровь не хуже человеческой? Вряд ли. К тому же, лошади правильно делают, что боятся её.

И вновь бои. Долгожданное танковое наступление провалилось на корню. Из-за нехватки горючего всё лето боевые машины простояли без дела, а полевые мыши не теряли времени даром. Они перегрызли в танках все провода и устроили для себя уютные норы внутри боевых машин, после чего для дела те больше не годились.

В очередной раз, когда нехватка связистов остро встала перед командованием батальона, под грохот снарядов Сандра пряталась в траншее бок о бок с солдатами третьей роты. По команде офицера рядовые повыскакивали с оружием на поле боя и с криками понесли в сторону неприятеля. Только один остался сидеть внизу рядом с зажавшей уши Сандрой. Под грозный рёв офицера она пыталась растолкать его, заставить пойти в атаку, иначе наказания за трусость не миновать. Но всё было тщетно. Ойген уже рассказывал о подобном. Просто нервы солдата не выдержали ежеминутного напряжения и бесконечного ожидания опасности. Он впал в прострацию и перестал реагировать на происходящее вокруг. Это походило на летаргический сон с отрытыми глазами.

Не пошло и десяти минут как пехота обратилась в бегство. Над головой Сандры через траншею перепрыгивали люди. Кто-то прокричал:

– Уноси ноги, Гольдхаген!

Потратив драгоценное время на демонтаж полевой аппаратуры, она выползла наружу. В ста метрах поодаль надвигались советские солдаты. Их было не меньше сотни. Ещё никогда Сандра не видела неприятеля так близко. Как страшно смотреть в лица тех, кто готов тебя убить - не из лично неприязни, а только потому, что так положено.

А оцепеневший солдат продолжал сидеть на месте. Он видел, как подступает неприятель, но ничего не сделал для своего спасения - просто у него не хватило сил выйти из потустороннего мира, где наваждение смешалось с явью.

Сандра мчалась со всех ног, позабыв о тяжести аппаратур на плечах. Даже свист пуль над головой не заставил её остановиться. Бег прервал лишь мощный удар, от которого содрогнулась земля и все, кто был рядом, попадали наземь.

Острая боль в ногах не дала забыться. Сандра открыла глаза, но не увидела ничего, пока не осела пыль. А после... Повсюду кровь и куски разбросанного мяса. Как хорошо, что она лишилась обоняния ещё двадцать четыре года назад. Теперь она не почувствует запах жареного человеческого мяса и развороченных кишок. А кругом ни одного целого тела - взрыв снаряда перемолол всех кроме неё.

Сандра попыталась подняться, но не смогла. Получилось только сесть. От увиденного всё похолодело внутри - на её ногах не осталось живого места, только фарш свисал с костей. Испустив вопль ужаса, она упала на спину. Боль нахлынула штормовой волной и парализовала волю. Пусть настигнут и добьют, и тогда конец мучениям.

Кто-то схватил Сандру и перекинул её через плечо. Потом были санитарные носилки. Сандру погрузили в открытый кузов машины вместе с ещё девятью раненными. Больше всего изводила тряска и порождаемые ею стоны вокруг. А ещё холод от осеннего дождя.