Когда её привезли в лазарет, Сандре стало по-настоящему страшно.

– Нет, - качал головой хирург, глядя на неё.
– Только ампутация.

Стоило Сандре услышать это страшное слово, забыв о боли, она резко приподнялась и вцепилась в докторский халат.

– Не надо!

– Тихо, тихо...
– Он попытался уложить её на стол, но Сандра по-прежнему сопротивлялась.

– Можно же вынуть осколки, - уговаривала она.
– Пожалуйста. Мой отец был военным хирургом. Пока нет гангрены, я знаю, можно попытаться.

Хирург смотрел на неё очень внимательно, глазами полными понимания и сочувствия. И Сандра поняла, что нужно уступить:

– И если не получится, тогда отрезайте.

И он согласился.

Прежде чем вытаскивать осколки из живой плоти, санитар предупредил, что хлороформ закончился.

– Это же женщина, - отойдя в сторону, в полголоса сказал ему хирург, - ты её не заставишь стиснуть зубы. Будет много крику. У нас здесь сотни раненых, зачем им это слышать?

Доводы врача заставили санитара прибегнуть к крайнему методу. Он силком заставил Сандру выпить стакан спирта. И это возымело действие - она не успела вскрикнуть и вмиг забылась от огня, что прожигал всё нутро. Она не знала, сколько провела времени в этом алкогольном аду, прежде чем смогла открыть глаза глубокой ночью.

Сандра попыталась ощупать собственные ноги. Они по-прежнему были на месте, и это было главным. Более того, на них вновь появилась кожа, ещё тонкая и розовая, но она была цельной с незначительными, уже подживающими язвами. Это радовало и пугало одновременно. Что будет, когда врачи увидят, как раны Сандры вмиг зажили? А что, если в лазарете найдется свой доктор Шольц с неутомимой тягой к экспериментаторству?

Позже Сандра удивлялась самой себе, как она осмелилась сползти с койки, незаметно проковылять в ординаторскую, найти свой формуляр, чернила и печать. Волнуясь и спеша, Сандра подделала выписку и забрала формуляр, будто его и не было здесь никогда. Попутно она стащила у кого-то из спящих солдат форму с ботинками и спешно оделась.

Раненых всё подвозили, и ночная смена продолжала работать. В этой людской толчее Сандра выбралась из лазарета и пошла прочь. Наутро она присела у дороги и закатала штанины. Боль была терпимой по сравнению с тем, что случилось с ней после анестезии. Кожа заметно посветлела, только небольшие рассасывающиеся шрамы ещё покрывали ноги. Сандра не могла надивиться способности своего организма к самоисцелению. На ум пришла мысль, что в той мясорубке на её раны не могла не попасть чужая целебная кровь, а её там были десятки литров. Видимо, это и стало залогом быстрого выздоровления.

Теперь настал черед подумать, как быть дальше и куда теперь идти. Наконец, исполнилась давняя мечта Сандры, и она оказалась далеко от передовой. Теперь можно было бежать без оглядки на запад, в Баварию, в Мюнхен... Но Ойген оставался на востоке. Он знал её кровавую тайну, а она знала, что он всегда поможет ей. Да, дома был гемотрансфузный аппарат, вот только Ойген давно стал для Сандры больше чем просто донор.

До родного батальона Сандра добиралась пешком и на попутных машинах. В штабе она заверила командира, что санитары всё перепутали - просто чужая кровь залила ей ноги, а сама она отделалась только парой царапин. Удивительно, но командир батальона поверил ей, даже не стал ухмыляться и намекать, что лучше бы она осталась отдыхать в лазарете. Офицеры, связисты и многие рядовые были просто рады, что она жива и здорова.

Стоило только Сандре увидеть Ойгена, как она поспешила прильнуть к нему и прошептать на ухо:

– Мне нужно. Срочно. Я потеряла столько крови...

Они уединились в укромном месте. Не теряя времени, Сандра достала медицинскую иглу, которую предусмотрительно прихватила с собой из лазарета, и одним быстрым движением ввела её под кожу, прямо в вену. Когда Сандра отпустила руку Ойгена и зажала ранку, то услышала саркастический вопрос:

– Как интересно, значит моей кровью ты восполняешь свою. Разреши поинтересоваться, а почему через желудок?

– Потому что он больше ни для чего не годен.

Казалось, Ойген на миг о чём-то задумался, но вскоре произнёс:

– Ты пьёшь кровь и не умираешь. Ты точно вампир, этакая графиня Орлок.

– Кто?

– Не важно.

С досады, Сандра толкнула его в бок, а Ойген только рассмеялся:

– Нет, правда, с тобой действительно что-то не в порядке. Это ведь я вынес тебя с поля боя. Я видел, что было с твоими ногами. И видел подобное не раз. После такого не возвращаются из лазарета, тем более на своих двоих. Стало быть, ты действительно владеешь секретом бессмертия. И, кажется, с недавних пор он стал у нас с тобой общим.

37

Жизнь продолжалась, а война не думала кончаться. И снова батальон маршировал на юг, утопая в непроходимой грязи. А потом пришёл холод, выпал первый снег и копыта тягловых лошадей заскользили по промёрзшей земле. Штормовой ветер бил в лицо тысячами ледяных игл. Метель скрыла колонну за белой пеленой, снег вмиг занёс следы, и шедшие позади потеряли дорогу. Солдаты с отмерзшими носами и пальцами медленно ступали вперёд, по колено утопая в снегу. Повсюду белизна, и не за что зацепиться глазу. Как легко заблудиться в этой снежной пустоши и остаться здесь навсегда.