Точно также, через характер ведения хозяйства, объясняется любой пример, взятый из книги - начиная от инклюзивной Австралии, столкнувшейся с дефицитом рабочей силы и заканчивая Африкой, считавшейся среди ныне инклюзивных европейцев питомником черных рабов.

***

Если институты формируются в зависимости от способа хозяйствования, то, в случае изменения этого способа, должны меняться и сами институты? Экстрактивные на инклюзивные и обратно? Совершенно верно, и книга "Why Nations Fail" именно эти процессы и описывает. Абсолютно также эти процессы описывали в свое время К. Маркс и В. И. Ленин, только терминологию они использовали несколько иную. Поскольку в марксизме все "устроено" на революциях и формациях, противоречие между экстрактивными и инклюзивными институтами описывалось как противоречие между пережитками феодализма и нарождающимся капитализмом. То, что современные профессора Асемоглу и Робинсон описывают как "инклюзивность", марксисты обозначали словами "демократия", "свобода развития капитализма", "рынок". Экстрактивность же называлась, как выше сказано, "пережитками феодализма", а элиты, стоящие на защите экстрактивности - старыми феодалами, не желающими уступать новому и насильственно удерживающими власть, доставшуюся из тех времен, когда феодализм правил миром безгранично.

Инклюзивность по Марксу и Ленину - это и есть капитализм. Чем более свободен капитал, чем больше возможностей для предпринимательства, то есть, чем меньше ограничений, устанавливаемых "феодальными пережитками" - тем лучше и быстрее капитализм развивается. Своя логика в этом утверждении присутствует. Так, можно попробовать представить себе "инклюзивные институты" при рабовладельческом строе, точнее, не инклюзивные институты сами по себе, а их развитие в таких условиях. Что, например, раб, преобразовавшийся в предпринимателя, мог бы создать при тогдашнем уровне развития производительных сил? Только новый способ хозяйствования - феодальный, то есть такой, при котором земля находится в собственности у крестьян, "делящихся" с синьорами частью результатов своего труда. Феодализм - это "инклюзивный" по отношению к рабовладению строй. Ну, а "настоящие" инклюзивные институты возникли ровно тогда, когда феодализм прогрессировал в промышленную революцию, точнее - в рамках этого прогресса. Между тем, Асемоглу и Робинсон, наоборот, считают причиной промышленной революции - наличие инклюзивных институтов.

Кто здесь прав - Маркс с Лениным или Асемоглу с Робинсоном? С одной стороны, у марксистов ситуация выглядит более стройно и упорядоченно, так как терминология указывает не на абстрактные "ключевые события" из истории, а на суть происходящего, то, что и создало форму отношений - на способ хозяйствования. С другой стороны, Асемоглу и Робинсон демонстрируют процессы монополизации элитой производства и распределения уже и при капитализме. Самый показательный пример - Мексика и другие страны Латинской Америки.

Правы, скорее всего, обе стороны. Инклюзивность/экстрактивность институтов есть явление, частично пересекающееся с формациями и классовой борьбой. Правильнее, впрочем, говорить об инклюзивности, как о счастливом исключении из череды унылых экстрактивных будней, так как экстракивность, очевидно, присуща человечеству изначально. Возникает инклюзивность вместе с капитализмом как реакция на новый способ хозяйствования - частное предпринимательство, разделение труда и вызванный этим разделением труда расцвет торговли. Отношения же инклюзивности/экстрактивности внутри капитализма - отражение классовой борьбы. Собственник средств производства стремится сохранить свое положение и вступает в конкуренцию, при этом абсолютно не разбирая методов этой конкуренции. Экстрактивные режимы - это такие, в которых победили "недобросовестные" методы конкуренции. Инклюзивные - такие, где компромисс (тоже как результат конкурентной борьбы) устанавливает общественно-экономические институты, основанные на методах конкуренции "добросовестных". Маркс предсказывал конец капитализма в результате классовой борьбы, но капитализм нашел средство продлить свое существование, "разрядив обстановку" с помощью инклюзивных институтов.

***

Давайте вернемся теперь к России - и попробуем определить точно, является ли ее нынешний экономический результат последствием простой экстрактивности или за ним лежит нечто более глобальное, чему посвящена эта книга - кризис рентабельности и отмирание частной собственности.

Как мы выше говорили, экстрактивные институты - это когда элита монополизирует экономику, пресекая развитие и инновации чтобы не потерять свое влияние. То есть бизнес, если и развивается, то делает это исключительно под контролем элит, куда человеку с улицы вход запрещен. Действительно: у нас в России многие жалуются, что начать бизнес очень сложно, что это даже практически невозможно, потому что государство у нас очень сильно все "зарегулировало", и на каждом шагу требуется получать разрешения, платить налоги, подвергаться всеразличным проверкам...

Я подсчитал: на расстоянии 200 метров от моего дома находится: не менее 10 аптек, 5-ти крупных продуктовых супермаркетов всех представленных в России сетей, а некоторых и по два, не менее 10-15 туристических агентств и... 4 торговых центра. Аптечный бизнес - самый зарегулированный в России. Помимо обычных требований, предъявляемых к объекту розничной торговли, у аптек есть еще свои, специфические требования Минздрава, а санитарные нормы по отношению к ним строже, чем где бы то ни было еще. Не оставляют своим вниманием аптеки и прочие государственные регуляторы - налоговые инспекции, пожарная охрана. Стоимость аренды для аптек точно такая же, как и для других арендаторов. Между тем, я ни разу не слышал, чтобы хозяева аптек возмущались и жаловались на то, что их бизнес "зарегулирован", что чиновничество не дает им развиваться, душит, вставляет палки в колеса и делает прочие экстрактивные вещи. С этой стороны общественного пространства все тихо - бизнес-сообщество молчит, и только аптеки одна за одной появляются рядом друг с другом [За время, прошедшее между написанием этих строк и их окончательной редакцией, то есть примерно за один месяц, в моем районе открылось еще две аптеки. И это только по моему обычному маршруту, по которому я хожу!].

Строительство торгового центра - серьезное капитальное вложение. В условиях экстрактивности, оно весьма рискованно: это не бизнес в арендованном помещении, который можно свернуть относительно быстро и спасти таким образом большую часть капитала. Элиты недвижимость отнимут, как говорят в России - "отожмут" полностью, именно потому, что она недвижимость. Тем не менее, до санкций за Крым торговые центры строились на каждом шагу, вызывая возмущение местных жителей, а Москва узнавала новые имена бизнесменов-собственников. Туристический бизнес также прекрасно себя чувствовал до вышеозначенных событий и развивался, ну, а сети супермаркетов даже позволяли себе "застолбить" пространство, то есть открывать убыточные магазины исключительно в рамках конкурентной борьбы за жилой район, окупаясь в других местах.

Что происходит? Почему экстрактивные элиты России не трогают аптечный бизнес и не "отжимают" торговые центры? Может, нет никаких элит в России, жестко контролирующих экономическое и политическое пространство? Думаю, 100% россиян посмеются над этим предположением. Все знают: элиты есть, потому что сталкиваются с ними каждый день, не говоря уже о таких резонансных событиях, как дело бывшего Министра обороны Сердюкова, про которого все думали, что его посадят за хищения, устроенные вместе с любовницей, по совместительству руководителем Департамента имущества в его ведомстве, и его таки "посадили" - каким-то крупным начальником в какую-то государственную корпорацию. Или случай с генеральным прокурором Чайкой, про разоблачения которого журналистами в Кремле сказали, что "они давно об этом знают и им это неинтересно".