В любом случае, как ни крути, все это "неокейнсианство" есть командно-административные отношения времен СССР. С одной особенностью: на каждом этапе этих отношений имеется возможность для частных лиц выводить из оборота в свою пользу (и пользу тех, кто от имени государств будет регулировать процесс) столько средств, сколько им захочется. Именно такие отношения, замаскированные под рыночные, порождают коррупцию. Любой либерально-рыночный экономист подтвердит, что чем больше в экономике участвует государство, тем больше там коррупции. Если говорить точнее - коррупция существует там, где происходит взаимодействие государственных и частных форм.

***

Таким образом, у нас всего два варианта: либо продолжать делать вид, что, если еще больше чиновники будут вмешиваться в экономические отношения и перетягивать одеяло на себя (в том числе и в вопросах "заработка"), когда-нибудь из этого вырастет рынок, либо отказаться от псевдорынка в пользу иных отношений производства и распределения, не связанных с частной собственностью и частным предпринимательством. Элементарный пример: если слить все номинально частные предприятия, участвующие в производственном цикле одного продукта воедино, возможность выводить деньги "налево" просто исчезнет, так как не будет частника, через которого только и возможны такие процедуры. Если мы не будем ни у кого ничего покупать, а все будем делать сами - мы не будем тратить деньги, а если мы не будем тратить деньги - нам некуда будет выводить "откаты".

Ситуация в России - отнюдь не эксклюзив, доставшийся в наследство от СССР. Как только из любой отрасли в любой части света уходит рынок, убиваемый конкуренцией и кризисом рентабельности, а на его место приходит государство и начинает поддерживать псевдорынок - возникает и коррупция. "Схема" здесь одна и та же, и вытекает она из сущности того, как осуществляются производство и обмен.

Современную коррупцию надо отличать от ее аналогов, даже очень похожих, в прошлом. Тогда это было преступление, нарушение установившихся общественных отношений, защищаемых всей мощью класса частных собственников. Сегодня частный собственник слаб и зависим, соответственно коррупция - это способ присвоения прибыли частными лицами, пришедший на смену классическому рыночному способу делать это через дивиденды. Поменялся субъект присвоения, поменялся и способ - все правильно.

4. Роль государства усиливается.

Во времена рыночной экономики роль государства не слишком заметна. Человек и государство существуют параллельно друг другу и встречаются очень редко - когда нужна какая-нибудь бумажка. В остальных случаях, даже при уплате налогов, общение происходит опосредованно, через почту или банк. Все свое время человек, как участник рынка, в каком бы он качестве в нем не выступал, хоть собственник, хоть наемный работник, хоть безработный - имеет дело с другими участниками рынка. Такая картина предстает перед нами, когда мы беремся читать американскую и европейскую художественную литературу конца 19-го - начала 20-го века, примерно до 30-х годов. Даже то, что является неотъемлемым признаком государства, как бы "приватизируется". Например, судья Тэтчер в знаменитом "Томе Сойере" Марка Твена, воспринимается не как государственный чиновник, а как лицо, неотделимое от местной общины, выбравшей его для соблюдения своих интересов. В России ситуация точно такая же, вопреки нашей привычке считать монархию, "Империю" страшной деспотией, прочно управляющей всеми сферами человеческого существования. Возьмем Гиляровского "Москва и Москвичи", где описываются будни жителей Хитровки, Трубы, извозчиков с биржи на Лубянской площади. Где там государство, власть? Власть представлена городовым, больше оглядывающимся не на непосредственное начальство, а на потребности своих "опекаемых", отношения которых он регулирует по выработанным совместно с ними в результате длительной практики правилам, и у них же находится на содержании.

Сегодня нам сложно представить себе подобные отношения. А все потому, что государство стало посредником "внутри" бизнеса, взяло на себя роль регулятора экономики. Взаимодействие с госаппаратом - важное направление деятельности любой современной компании. Простым регулированием бизнеса дело, конечно, не могло ограничиться - и государство стало самостоятельным, независимым и самым могущественным участником отношений во всех сферах существования общества.

Государство дает деньги - государство хочет понять, кому оно их дает и хочет проследить, как они тратятся. Эта функция государственного контроля "за своим" вызывает у нас раздражение. Мы не привыкли считать государство партнером, для нас это нечто, чьи полномочия заканчиваются, когда деньги списываются с его счета или подписано и опубликовано решение о преференции или освобождении от чего-нибудь.

В таком рассуждении, безусловно, есть своя логика. Государство - это общественный институт, призванный решать самые элементарные "бытовые" проблемы каждого члена общества, о которых мы, благодаря государству, вообще почти не думаем: вопросы внешней угрозы и внутреннего правопорядка, основанного на соблюдении закона всеми субъектами, находящимися в его юрисдикции. Мы "сбрасываемся" на это своими деньгами в виде налогов и привыкли считать государство "своим" [Если мы даже возьмем самое "экстремистское" определение государства, данное Марксом - мы придем к тому же выводу. По Марксу государство - это инструмент насилия, с помощью которого правящий класс удерживает свою власть. Поскольку мы - наемные работники, пролетариат, загнали бизнесмена на задворки производства и распределения, превратили его в зависимую и часто номинальную фигуру, государство - наш инструмент насилия и нашего удержания власти. С помощью государства и всего его аппарата принуждения мы насилуем несчастного бизнесмена, вытягивая из него "откаты", угрожая разорением, если он останется без нашей "милости" (предупреждаю недоумение от слова "мы": позднее разберем этот механизм и нашу роль в нем более подробно).]. По мере того, как бизнес отдает позиции, государство их "подбирает". Для этого есть железобетонное основание: одна из главных функций государства - поддержание спокойствия и правопорядка, а в условиях отсутствия производства необходимого для жизни или тотальной безработицы, поддерживать спокойствие и правопорядок затруднительно. И мы переносим наше отношение к государству как к институту защиты общества и на экономическую деятельность. По общему убеждению, государство должно дать денег и тихо отойти в сторонку, умильно наблюдая, как мы с их помощью богатеем.

Такое отношение к государству нисколько не соответствует реальности. Государство - не элементарная единица общественно-экономических отношений. Оно, когда речь идет о конкретных разбираемых нами отношениях - сумма чиновников, его представляющих. А у каждого чиновника свой личный интерес. И каждый чиновник ограничен способностью удовлетворять этот интерес только в рамках оборота государственных средств через "бизнес". Или - через благотворительные фонды.

Государство не только "вынужденно" идет навстречу бизнесу - по мере необходимости, оно организовывает самую настоящую экспансию! И сдерживают его только чувства приличия и смутное понимание, что это "плохо" и "неправильно" [Сюда же относится и страх чиновника получить наказание за свои действия или лишиться должности. Это чувство чаще иррационально, чем исходит из конкретных объективных реалий. Общество гораздо более толерантно к чиновнику, чем ему кажется, когда он совершает нечто противозаконное или предосудительное. Для него противоправность и предосудительность очевидны, для общества - далеко не всегда.]. То есть - чистый идеализм. Что происходит, когда идеализм сталкивается с практическими потребностями? Практические потребности меняют идеалы под себя. Сначала в особой общественной группе, непосредственно стоящей у руля удовлетворения практических потребностей, а от этой группы новые идеалистические установки уже навязывается всему обществу.

Следовательно, мы вправе сделать прогноз о том, что негативная роль государства, обычно воспринимаемая как "тоталитаризм", "диктатура", в нашей жизни будет со временем только усиливаться, и мы, в конце концов, поверим, что это правильно и хорошо. Если, конечно, допустить, что нынешние экономические отношения имеют перспективу развития - в противном случае все будет происходить ровно наоборот.

5. А какой план, шеф?

Мало того, что роль государства усиливается, она усиливается стихийно. Нет не то что какого-то плана его усиления, но и даже осознания этого усиления в обществе. Все происходит медленно, и мы успеваем приспосабливаться, не замечая разницы с прошлым. Не только медленно, но и скрытно, маскируясь - ведь мы верим в то, что основы рыночной экономики незыблемы и продолжают действовать, как и всегда.