Шрифт:
– Да вы не убивайтесь так, господин. И что только нашли в княжне? Тощая неумеха, ущипнуть не за что…
– Дылда!
– чуть не взвыл Антон.
– Я тебя прошу! Помоги мне!
– Нет, - покачал головой тот.
– Вы не думайте, сестра вам добра желает… Вы уж покушайте, сделайте одолжение. Ночью-то уже отплывем…
Вся столица шумела в свадебной лихорадке. Сиятельная княжна венчалась со светлым воягом Густавом. Город украсился праздничной мишурой, а на главной площади возле собора яблоку не было где упасть. Но Юля ничего этого не замечала. Все происходило словно в каком-то густом удушливом тумане. Анжи написал, что планы поменялись. Юля умоляла отца отменить свадьбу, но тот и слушать ее не захотел. Даже дед, который раньше был категорически против свадьбы единственной внучки с проклятым северянином, неожиданно поменял решение. И теперь княжна стояла у алтаря…
Юля беспомощно оглянулась назад, ища поддержки, но лица всех в ее свите слились в одно серое пятно. Где же Анжи? Она не хочет давать брачную клятву перед ликом Единого…
– Согласна ли ты, Юлия Ярижич, сиятельная княжна Кераимского княжества, взять в мужья Густава Гуннхальд-Свериг-Дейсон-Ланстикуна, светлого вояга северных земель, любить и почитать его в милости божьей?
Княжна молчала. Тихий ропот обеспокоенных гостей. Она молчала, даже когда епископ повторил вопрос. Жених нахмурился и резко сжал запястье невесты. Девушка охнула от боли.
– Да, она согласна!
– процедил Густав, и церковник довольно кивнул. Все шло по плану…
Только план этот был странный и чужой. Юля как во сне сидела за свадебным столом, видя себя словно со стороны. Разум отказывался принимать действительность. Это не она сидит в пышном неудобном платье, это не ее за руку держит вояг, это не ее ведут в опочивальню. Это не ей ободряюще кивает госпожа Хризштайн в свите невесты. Это не Юля дрожит от ледяного ужаса, пока ее раздевают, осматривают и переодевают в тонкую вышитую рубашку.
Но это ее вояг потащил в купель для завершения свадебного обряда. Она должна была что-то сделать. Но что? Снотворное! Лидия оставила для нее пузырек с сонным зельем. Немеющие пальцы нащупали его на дне, когда матушка-настоятельница Селестина благословляющим жестом погрузила новобрачных с головой в освященные воды купели.
Снотворное надо было добавить в горячий мед. Но кубок с ним был таким тяжелым, а пальцы дрожали и плохо слушались. Юля уронила спасительную склянку в очаг, пыталась подобрать, но не успела. Вояг подошел и помог ей подняться с колен, ведя к расстеленной на полу куньей сороковке. Новобрачные пригубили мед, и церковник из свиты вояга провозгласил их мужем и женой перед Единым и людьми.
– Пожалуйста, нет! Я не хочу! Я вас не люблю!
– Юля в ужасе отступила назад, но вояг и не подумал остановиться. Он наступал на нее, в глазах горела звериная похоть.
– Хватит ломаться! Ты моя жена! Иди сюда!
– Нет!
Он схватил ее за руку и дернул к себе, княжна успела вывернуть запястье и вырваться. Но это только озлобило взбесившегося негодяя. Он ударил девушку наотмашь по лицу, от чего у Юли зазвенело в ушах. Она развернулась и бросилась бежать. Где же Анжи? Почему он оставил ее? Она его так ждала, а он!..
Вояг поймал ее за волосы и накрутил их на кулак, дернув к себе. Юля завизжала от ужаса, когда ее потащили обратно и бросили на кунью сороковку. Рубашку задрали, грубые мужские руки зашарили по обнаженным бедрам. Эти прикосновения наполнили девушку таким отвращением, что она взвыла и принялась отчаянно брыкаться. Но вояг даже не заметил ее сопротивления, навалившись на Юлю сзади и подмяв под себя. Крик задохнулся в куньем меху, в глазах потемнело.
И вдруг раздался треск, следом выстужающее кровь шипение, злые укусы в спину и плечо, от которых онемело все тело. Девушку схватили за волосы и рывком поставили на ноги. Серая маска… Он пришел за ней! Анжи! Юля бросилась ему шею, захлебываясь рыданиями, но в прорези маски вдруг сверкнули чужие холодные глаза, а потом мощный удар в лицо сбил княжну с ног. Она рухнула без сознания в клубок разбуженных ядовитых змей…
… А очнулась связанной и в полной темноте. Ее куда-то несли в сундуке, чье мерное покачивание болью отдавало в висках и глазах. Юля зашевелилась, попыталась ослабить путы, но руки-ноги плохо слушались. Онемение разливалось во всем теле, было очень холодно. Кто ее похитил? Это был не Анжи, потому что его глаза она бы узнала из бесконечности других… Господи Единый, спаси и сохрани…
Крышка сундука распахнулась, и яркий свет упал на лицо. Княжна прищурилась, пытаясь разглядеть своего похитителя. Им оказалась темноволосая женщина, лицо которой было странно знакомым. Она склонилась над сундуком и что-то говорила невидимому собеседнику, но движения ее губ были беззвучными. Юля силилась понять, что от нее хотят, но тут ее опять грубо вздернули на ноги и куда-то толкнули.
Бережные объятия подхватили ее, не дав упасть, а до боли родной голос разрушил тишину затуманенного разума.
– Господи, Юля!
– Анжи торопливо освободил ее от кляпа.
– Ты жива!
Антон не мог поверить глазам. Его Юля жива, здесь, с ним на корабле! Как, почему? Неважно. Он больше не отпустит ее от себя. Ни за что, ни на шаг, даже если понадобится… Но сестра бесцеремонно оттолкнула его от девушки и задрала на ней рубашку. Сверкнувшая белизна обнаженного тела, усеянного синяками, обожгла зрение и смутила сознание, он торопливо отвернулся, приговаривая: