– Чего вы от меня ждете?
– скрипучим голосом спросил Тим.
– Он мой друг.

– Нет, это не так, - объявил его отец, будто решать было ему. Как выяснилось, он это мог.
– Я заберу тебя из школы, если у тебя там такие друзья. Можешь вместо этого пойти в военную академию. Тогда ты пожалеешь о том, что неправильно обращался со свободой, которую мы тебе даём. Ты этого хочешь?

– Нет, - сказал Тим.

– Может быть, нам не следовало уезжать из Канзаса, - сказала мать.

Да, будто там не было геев. Но от того, что отец сказал дальше, у него заледенела кровь.

– Мы можем переехать обратно, если понадобится.

Они сделают что угодно, чтобы разделить их с Беном, а они знают только половину правды.

– По субботним вечерам ты должен ходить в кино со своей девушкой, - сказала мать.

Тим встретился с ней взглядом, задаваясь вопросом, видела ли она страх, который он чувствовал. Она знала? Должно быть, подозревала. Она определённо не была глупой. Может быть, ей нравился Бен, но пока они смеялись над глупым фильмом с Джимом Керри, держась за руки, хоть фильм ни капли не был романтичным, она сидела дома, складывая вместе кусочки паззла. Слёзы в глазах его матери приобрели новое значение. Они были неуверенными, выражая боль, вызванную её подозрениями.

– Криста нехорошо себя чувствовала, - сказал Тим, его язык будто онемел.
– Девчачьи проблемы. Я пошёл с Беном только потому, что мне было его жалко.

– Конечно!

Его мать говорила с такой надеждой, готовая принять любой другой вывод, кроме того, которого боялась.

Но когда Тим взглянул на своего отца, то не увидел ничего такого. Вместо этого серебристые глаза его отца смотрели на него напряжённо, бросая сыну вызов рискнуть снова причинить боль его жене. Тим знал, что не мог ничего сказать или сделать, чтобы убедить его. С этих пор Томас будет внимательно за ним следить. Тим предполагал, что должен быть счастлив. Он всегда хотел, чтобы родители интересовались его жизнью. Теперь они заинтересовались.

На следующее утро Тим стучал во входную дверь Бена, едва ли вообще поспав ночью, метаясь между злостью и отчаянием так часто, что больше не знал, кого винить. Его единственной уверенностью было то, что сбылся его худший страх. То, что было между ним и Беном, разрушилось.

Бен открыл дверь с той же глупой улыбкой, которую они разделили прошлым вечером, будто выиграли выборы или что-то такое. Тим ненавидел это напоминание о том, какими они были наивными, так что он сказал кое-что, что гарантированно могло убрать улыбку с лица Бена.

– Они не хотят, чтобы я с тобой виделся.

– Что?

– Мои родители. Они не хотят, чтобы я был твоим другом.

Болезненное выражение лица Бена практически потушило огонь внутри, но Тим пытался его предупредить. Нет, он не мог перестать чувствовать злость, потому что во всём этом виноват был Бен!

– Что случилось? Я думал, я им понравился.

– Понравился, Бенджамин, но Господи Боже, они католики! Они не будут игнорировать свою религию только потому, что ты наговорил ерунды про спорт и географию!

Бен оглянулся, проверяя, не слушает ли его семья, прежде чем вышел на крыльцо и закрыл дверь.

– Может быть, им просто нужно немного времени, чтобы...

– Чтобы что? Позвонить папе римскому и попросить его изменить ради тебя правила?
– Тим пнул бетонную дорожку, стараясь сдержаться, чтобы его злость не превратилась в слёзы.
– Я говорил тебе, что так будет. Я говорил тебе, что они вмешаются. Как я мог быть таким глупым?

– Нам ничего не мешает!
– Бен говорил скорее отчаянно, чем уверенно.
– Значит, они больше не пригласят меня на ужин. Не велика потеря! Мы просто обойдёмся тем, что было раньше.

– Действительно? Мы просто будем продолжать трахаться, пока они не найдут нас вместе? Боже!

– Думаю, его мы определённо может не посвящать в эти дела.

Тим бросил на него злой взгляд.

– Это не смешно! Теперь мои родители будут смотреть на меня по-другому. Задаваться вопросом, почему их сын водится с таким как ты!
– Тим как можно лучше спародировал своего отца.
– Боже, милая, как вышло, что наш сын притащил на ужин парня-гея, а не свою девушку! Хм. Мне интересно, чёрт побери!

– Прекрати.

– Именно это нам и стоит сделать!

Он ненавидел эти слова, но не заберёт их обратно. Они были неизбежны. Бен давил, давил и давил, и теперь всё сломалось. Тим не знал, как это исправить. Никому это не под силу. Он развернулся и ушёл, отчаянно желая увеличить расстояние между собой и болезненным шоком на лице Бена.

– Никогда не возвращайся!
– крикнул ему вслед Бен.

Тим поклялся себе, что никогда не вернётся.