Со своей одеждой Тим так не церемонился. Как только Бен был обнажён, Тим сорвал с себя всё, чтобы они могли встать под душ. Бен оказался под водой первым, поднимая голову к струям, зелёная вода кружилась вокруг его ног. Затем он поменялся местами с Тимом. Когда они оба стали тёплыми и мокрыми, Тим взял шампунь и выдавил немного себе в руки.

– Иди сюда.

– О нет!
– ответил Бен.
– Я не попадусь на это снова.

– Я просто помою тебя.

По какой-то причине Тим считал эту идею эротичной. После ещё парочки подозрительных взглядов Бен подошёл ближе. Тим встретил его на полпути, сжимая их тела вместе, пока втирал шампунь в волосы Бена. Они оба смеялись в процессе, но Тима это безумно заводило. Затем он перешёл к жидкому мылу, позволяя своим мыльным рукам скользить по всему телу Бена, проводя ими по каждому уголочку и закоулочку.

– Теперь я тебя помою, - сказал Бен. Он ещё не споласкивался. Вместо этого он схватил Тима и притянул его в объятия, мыло действовало как смазка, тонкое тело Бена извивалось, прижимаясь к его мышцам.

– Намного лучше, чем люфа, - сказал Тим, отклоняясь назад, чтобы добавить больше мыла между ними.

Рука Бена нашла их члены, сжимая их вместе, прежде чем он начал двигать ладонью. Тим прижался к этим губам, по которым так сходил с ума, но после нескольких поцелуев Бен развернулся, задумав что-то другое. Это был ещё один первый раз, который случился во время Рождества, и они не часто этим занимались, но Тим никогда не отказывался от предложения.

Он схватил настоящую смазку, маленькую бутылочку которой держал за кучей шампуня и бальзамов. Бен уже безумствовал, потираясь своей задницей о пах Тима. Только когда Тим отодвинулся, чтобы нанеси смазку, они оба стали более осторожными.

Сначала Тим пустил в ход свои пальцы, время от времени шепча Бену на ухо: "Ты в порядке? Так хорошо?" В ответ он получал только кивки и стоны, так что Тим добавил больше смазки на свой член, прежде чем чуть-чуть протолкнуться внутрь.

Это убивало его каждый раз, так же как и песни Бена. В этом действе было что-то такое неоспоримо эмоциональное, такое сближающее, что было чудом, что он ещё не произнёс эти три волшебных слова. Тим мог сказать их и не соврать, если бы действительно захотел. Если бы они проснулись завтра и обнаружили, что весь остальной мир уничтожен, Тим представлял, что сказал бы именно это.

– Сильнее, - прошипел Бен.

Это было в новинку! Тим обвил руками торс Бена, прижимая его крепче, пока толкался быстрее. Он кусал мочку уха Бена, затем прижался головой к его шее, будто они обнимались, но, конечно же, они занимались намного большим. Тим был готов - все последние пять минут - но сдерживался, контролируя, насколько напряжено было тело его бойфренда. Когда дыхание Бена ускорилось, Тим перестал сдерживаться, идеально подобрав время. Они кончили одновременно, но Тим не отпускал Бена, пока подушечки пальцев на руках и ногах не сморщились, как чернослив.

– На следующей неделе, - сказал Тим, пока они вытирались.

Бен вытряхал воду из ушей, будто не мог слышать, но ответил:

– Правда?

– Да. Я попрошу маму приготовить чили релено. Она всегда готовит их слишком много. Ты внезапно появишься, и я спрошу, можно ли тебе остаться. Звучит хорошо?

– Да, - улыбнулся Бен.
– Ты не пожалеешь.

Глядя в эти сладкие глаза цвета какао, Тим не мог не поверить ему.

Дом заполнил запах запечённых перцев, жарящихся в каноловом масле, из-за чего у Тима урчало в желудке. Или, может быть, тот бурлил из-за нервов. Парень ходил по гостиной, думая, что занимало у Бена так много времени. Ужин подадут с минуты на минуту, и если он не придёт сюда...

Раздался звонок в дверь, и Тим побежал открыть. Бен выглядел хорошо. Даже слишком хорошо. Они должны были пойти в кино согласно сочинённой легенде, и Бен как бы пришёл немного раньше. Но его рубашка, хоть и делала его сногсшибательным, выглядела слишком нарядной для двух парней, идущих в кино. Для двух натуралов, по крайней мере.

– Заходи!
– прошипел Тим.

– И тебе тоже привет, - сказал Бен.

– Просто стой здесь. Я сейчас вернусь.

Тим бросился на кухню. Его мама пела на испанском, тыкая в перцы на сковороде, время от времени переворачивая или выкладывая их на блюдо, выложенное бумажными полотенцами.

– Эй, мам, - произнёс Тим, подходя к ней сзади.
– Вкусно пахнет!

Элла улыбнулась и продолжила петь. Она всегда становилась такой, когда готовила Мексиканскую еду, вид и запах снова уносили её обратно домой. Может быть, поэтому она всегда готовила слишком много.

– Помнишь друга, с которым я иду в кино? Ну, он пришёл пораньше и не ел.

Его мать перестала петь.

– Я всё говорю ему, какая на вкус настоящая мексиканская еда, и как она отличается от здешней техасско-мексиканской кухни, так что я подумал, может быть, он мог бы остаться?

– Почему ты никогда не приводишь на ужин свою девушку?

У Тима всё внутри оборвалось.

– Потому что она ест как птичка. Так что ты думаешь?

Мгновение его мать молчала.

– Пожалуйста?

Элла опустила в масло ещё несколько перцев.

– Поставь на стол ещё одну тарелку.

– Спасибо!

Он поцеловал её в щёку и побежал обратно к входной двери, теперь нервничая в два раза больше. Бену, казалось, тоже не было комфортно. Он смотрел на лестницу, по которой пробирался так много раз по ночам, но когда увидел Тима, на его губах появилась лёгкая улыбка.