Обрушившиеся новости о событиях в Москве и неожиданное известие о беременности сестры так взволновало Катерину, что ночью она не сомкнула глаз. «Как же так, как же так? – повторяла она, думая о Юльке. – И Валеры нет». Сердце щемило при мысли о муже: «Где он? Значит, он не в Чечне… Значит, он в Москве… у Белого дома.. Там убивают… стреляют… Валерочка, милый, только будь живым, каким угодно, но живым. Я так люблю тебя», – плакала Катерина.

На следующий день в восемь утра она уже была в палате у сестры. Они сидели на старой, провисшей кровати, обнявшись, и обе плакали. Катерина гладила Юльку по голове, по плечам, по спине, повторяя:

– Дурочка моя… Маленькая дурочка… Как же ты себя наказала, девочка… Только не думай, пожалуйста, что мы тебя теперь бросим. Ладно? Мы обязательно что-нибудь придумаем… Слышишь, Юль? Ну что делать? Многие ошибаются… Все по-разному…

– Кать, – глядя в глаза сестре, тихо спросила Юлька, – ты больше не любишь меня? Да? За такое нельзя любить, да? Меня теперь все обзывать будут. – И она заплакала.

– Никто тебя обзывать не будет. Об этом никто не знает, кроме нас с мамой. Если ты сама никому не расскажешь, никто и не узнает.

– Кать, – мне сказали, что у меня в животе ребенок. Это что? Правда?

– Это правда, Юля. Не понимаю, почему ты раньше-то об этом никогда не думала. Ты что, не знаешь, как рождаются дети?

– Знаю. Но я же не хотела этого…

– Не хотела, а делала…

– Кать, я не хочу, чтобы там ребенок был, – опять заплакала Юлька и уткнулась в плечо сестры.

– Ну, дорогая, теперь твое хочу или не хочу никого не интересует. Теперь мы с мамой будем решать, что делать. Ты даже не представляешь, как это сложно и серьезно. Теперь тебе нужно только слушаться маму. Что она скажет, так и сделаешь. Поняла?

– Поняла, Кать. Я все сделаю. Только я не хочу там ребенка.

– Не хочешь, значит, сделаем так, чтобы его не было. Поняла?

– Поняла, Кать. А ты меня не бросишь?

– Я тебя, Юля, не брошу. В отличие от тебя, – сказала Катя, решив быть на этот раз строгой, – я всегда прежде думаю, чтоб потом не сожалеть о сделанных глупостях. Мама скоро приедет за тобой, так что жди ее, а мне пора ехать домой. Сегодня Валера прилетает из Чечни. И еще… в Москве началась война…

– Какая война? – оторопела Юлька.

– Такая, – зловещим голосом произнесла Катерина, – как в Чечне.

– А мы? Что мы будем делать?

– А мы будем спасать тебя и нашу семью.

Она поднялась, погладила Юльку по волосам, поцеловала в щеку и ушла, оставив испуганную Юльку в полной растерянности.

Генерал Александр Васильевич и ее любимый муж Валерий Александрович Гошев приехали на следующий день домой одновременно. Валерий вернулся из очередной командировки в Чечню. В связи с событиями в Москве он сразу направился в штаб армии к отцу, узнать подробности происходящего в стране. Как обычно, он прилетел сильно загорелым, даже, скорее, обгоревшим, и смертельно уставшим, но с новым орденом «За отвагу». Отец с восхищением и любовью обнял сына. Обсудив обстановку, они решили не расстраивать жуткими подробностями своих женщин. По-военному, они оба были, как никогда, собраны и немногословны.

Светлана Дмитриевна, радуясь, что вся семья собралась дома, наготовила столько разных блюд, что теперь не знала, как уместить их даже на их большом столе. А Катерина не могла отвести влюбленных глаз от мужа и дождаться той минуты, когда он будет только в ее теплых и любящих руках. Обе женщины были счастливы, что их мужья вернулись домой живыми. Это для них было главным. Валерий не переставал целовать жену, обнимать мать и отца и подбрасывать свою маленькую дочь Алинку. Все были счастливы тем, что они вместе, что все живы и, казалось, ничто и никогда не сможет помешать длиться этому счастью вечно.

После ужина, когда они остались вдвоем, Катерина рассказала мужу о Юльке. Она ждала, что Валерий осудит сестру. Ведь сама она относилась к случившемуся как к чему-то ужасно стыдному, невозможному в их семье и даже преступному. Но он посмотрел на нее добрыми глазами и сказал просто и спокойно:

– Бог дал ребенка, значит, хотел, чтоб он был.

– Мама сказала, что надо что-то придумать.

– Маме надо было раньше думать и раньше поговорить на эту тему с Юлей, а сейчас поздно что-то придумывать.

– Господи! Она же сама ребенок еще!

– Ну если забеременела, значит, уже не ребенок.

– Мама сказала, надо делать аборт. И не здесь, а отвезти Юльку в Питер к тетке. Она не хочет огласки. Здесь же все ее знают.

– Не надо делать аборт. Пусть рожает.

– Да ты что, Валера! Она же ребенок! Ей никто не разрешит воспитывать малыша. Придется отдавать в Дом малютки. У нас в стране и так сирот миллионы… вот из-за таких вот дур!

– А врачи что говорят?

– Врачи говорят: мальчик… десять недель…