Вздохнув, она заставила себя подняться и, взглянув на него в последний раз, прошептала:

– Мне пора идти. Только не умирай. Дождись меня.

Август 1918 года, Франция.

Военно-полевой госпиталь 1480.

Нил медленно выплывал из небытия, словно поднимался сквозь толще воды к поверхности. Черная тишина мягким шелком скользила мимо тянулась следом, не желая отпускать свою жертву. Впрочем, он и не сопротивлялся ее дышащим покоем объятья, смутно сознавая, что за ними его поджидает затаившаяся и неумолимая боль. А еще здесь была та рыжеволосая красавица-медсестра из тюрьмы Сент-Джеймс.

«Жоа…»

Он не раз пытался позвать ее, но царящая вокруг темнота поглощала звуки, и его крик умирал в безмолвии, а она уходила от него все дальше и дальше, растворясь во мраке. Иногда она оборачивалась и долго смотрела на него, словно звала за собой. А иногда подходила так близко, что, казалось, стоит протянуть руку – и он коснется ее. Нил не видел ее лица – его скрывали развеваемые невидимым ветром огненные пряди – но он чувствовал ее взгляд. Временами он ощущал прикосновения ее рук. Они были такими же, как тогда – теплыми, живыми, утешающими. Ему очень хотелось тоже коснуться ее, но тьма цепко держала его в своих невидимых объятьях, не позволяя сделать ни единого движения. А она ждала. Иногда она что-то говорила, но он никак не мог расслышать, что именно. Ее голос доносился до него, словно сквозь толстый слой ваты. Однажды он попытался ответить, но ничего не получилось. У него было такое чувство, словно его живым заморозили в ледяной глыбе. А она ждала. А потом смеялась и снова уходила прочь, растворясь в темноте, откуда неслось звенящее жизнью эхо ее смеха.

«А может быть, я умер? – пришла откуда-то странная мысль. – Да, наверное. Я был ранен. Тогда Жоа – это всего лишь иллюзия? Странно. Я думал, что это будет иначе. Не так тихо, пусто и одиноко. Хотя, наверное, все правильно. Именно такой и должна быть смерть. Одиночество. Холод. И вечный покой. Забвение. Все верно. Значит, все закончилось?»

Эта мысль скользнула по застывшему сознанию и уплыла в темноту. И все же что-то невидимое и неуловимое в этой застывшей пустоте никак не хотело оставить его в покое и, закружив, подобно вихрю, потащило за собой к стремительно надвигающемуся светую

С трудом приоткрыв веки, Нил медленно повел взглядом по сторонам, пытаясь сообразить, где находится. Постепенно зрение прояснилось, и он увидел, что лежит в комнате с низкими потолками на узенькой и довольно жесткой постели, укрытый грубым шерстяным одеялом. Справа и слева от него стояли такие же низенькие койки, на которых лежали перевязанные раненые, то тут, то там раздавались тихие стоны и бормотание, а воздух пропах запахом карболки.

«Госпиталь, – сообразил Нил. – Я в госпитале. Что ж… Значит, не оставили сдыхать на поле боя. И на том спасибо».

Он попытался сесть. К его удивлению, хотя и с трудом, но все же получилось. Однако это простое движение отняло у него все силы. Бок отозвался до странности легкой и какой-то далекой болью. Тяжело привалившись к стене позади, Нил на мгновение закрыл глаза, но тут же снова заставил себя открыть их и оглянулся по сторонам. На койке слева от него лежал незнакомый мужчина. Как и он сам, тот был укрыт одеялом, которое скрывало его до плеч, так что ему были видны только перевязанные бинтами плечи. Нил медленно повернул голову.

«Крест».

На кровати справа, буквально на расстоянии вытянутой руки, лежал Крест. Его глаза были закрыты, а голова окутана бинтами, на которых местами проступили кровавые пятна.

– Крест, – собравшись с силами, позвал Нил, но с его губ слетел лишь невнятный хриплый шепот.

Тот не пошевелился.

«Нет, так я его не дозовусь».

Облизнув губы, он оперся о стену и попытался встать, но внезапно предметы перед глазами странно затуманились и поплыли по кругу во все убыстряющемся темпе, а пол под ногами покачнулся. Нил снова откинулся назад и закрыл глаза, пытаясь унять головокружение.

«Черт побери, наверное, мне что-то вкололи. Вот почему я не чувствую боли».

Открыв глаза, он снова посмотрел на лежащего на соседней койке мужчину с перевязанной головой.

– Крест.

На этот раз шепот прозвучал громче и отчетливее. Длинные темные ресницы Креста дрогнули, открывая затуманенные сном и морфием глаза. Несколько секунд он молча смотрел на него, словно не узнавая, а затем медленно повел взглядом по сторонам.

– Кардинал?

Нил скорее угадал, чем услышал это. В глазах Креста отразилось удивление. Он попытался подняться, но тут же упал назад, морщась от боли.

– Лучше лежи, – посоветовал Нил, криво усмехнувшись. – Голова кружится, как после попойки. Похоже, нам что-то вкололи.

Тонкие губы едва заметно шевельнулись. Нил осторожно наклонился ближе, чтобы расслышать вопрос.

– Где мы?

– Судя по обстановке, в госпитале.

Он снова попытался подняться. На этот раз ему это почти удалось, но тут со стороны двери послышались быстрые шаги, за которыми последовал резкий приказ, произнесенный звонким женским голосом:

– Не смейте!