При звуке его голоса и без того мертвенно-бледная Антуанет побледнела еще сильнее, но не произнесла ни звука, а только молча смотрела на него широко распахнутыми глазами, где, сменяя друг друга безумным водоворотом, кружились растерянность, неверие, гнев, страх, отчаяние, радость, которые постепенно смешались воедино, превратившись в выражение странной, почти нечеловеческой боли, а ладонь, лежавшая у него на плече, безвольно скользнула вниз и обессиленно застыла поверх темной шерсти больничного одеяла. Побелевшие губы слабо шевельнулись, хриплый шепот прошелестел по комнате и растаял в тишине.

– Кристиан.

Военно-полевой госпиталь 1478.

Войдя в палату, Флэнни быстро окинула ее взглядом и, обреченно вздохнув, направилась к девушке, сидевшей на краю постели одного из раненых. Остановившись рядом с подругой, она протянула руку и осторожно коснулась ее плеча.

– Кенди.

Та подняла на нее обведенные темными кругами глаза, в которых светились беспокойство и безграничная усталость.

– Что? – одними губами прошептала она, словно боялась разбудить лежащего на постели мужчину, чья ладонь безвольно покоилась у нее на коленях в нежном кольце ее ладоней.

– Твоя смена закончилась час назад, – тихо заметила Флэнни – Тебе нужно отдохнуть.

– Но я не устала, – пробормотала Кенди, отворачиваясь.

– Нет, устала, – строго перебила ее Флэнни и сурово нахмурилась. – И не просто устала. Ты совершенно измучена. И морально, и физически. Тебе необходим отдых, иначе ты скоро сляжешь сама, а нам сейчас как никогда необходимы рабочие руки, а не дополнительные пациенты.

– Вовсе нет! – упрямо возразила та. – Флэнни, я помню о своих обязанностях. Я провела все обходы, сменила повязки.

– Кенди, я не сомневаюсь, что ты выполняешь свой долг как положено и со всей ответственностью, но нельзя забывать и о собственном здоровье, – Флэнни присела рядом и ласково обняла ее за плечи. – Я все понимаю, Кенди, поверь мне. Даже если не всегда показываю это. Но я не ослеплена любовью, поэтому и вижу, что, заботясь о нем, ты совершенно забыла о себе. Так нельзя. Если ты заболеешь и сляжешь, этим ты не поможешь ни своему любимому, ни другим раненым. Наоборот. Ты не сможешь ухаживать за ними. Так зачем же ты так изводишь себя? Поэтому я советую тебе пойти и отдохнуть, – Флэнни снова нахмурилась, придав своему лицу самое суровое выражение, какое только смогла. – Немедленно! – приказала она не терпящим возражений тоном. – И не вздумай спорить! В конце концов, я здесь за старшую. Когда начнется твоя смена, ты снова придешь сюда, а до этой минуты я не желаю тебя видеть, поняла?

– Да, – в ответ на эту суровую тираду Кенди лишь слабо улыбнулась и на мгновение прижалась лбом к мягкому теплому плечу подруги, словно черпая силу в ее уверенном, ласковом прикосновении. – Но если с ним что-нибудь случится.

– Мы позаботимся о нем, – тихо закончила за нее Флэнни. – Как заботимся о всех остальных. Мы делаем все, чтобы каждый из тех, кто попадает в госпиталь, выжил и поправился как можно быстрее. И твой Терри тоже. Неужели ты не доверяешь нам, Кенди?

– Доверяю, но…

– Никаких «но»! Немедленно отправляйся к себе и ложись спать! Это приказ! – решительно оборвала ее Флэнни.

– Но Флэнни…

– Если ты немедленно не подчинишься, я сообщу доктору Люмьеру о твоем состоянии и сниму с дежурства, по меньшей мере, на неделю! – пригрозила девушка, поднимаясь.

– Ты не сделаешь этого.

– Сделаю! – твердо ответила та, в серых глазах под изящно изогнутыми тонкими бровями светилась решимость, свидетельствующая о том, что сказанное – не просто угроза. – Ради твоего же блага! Кто-то же должен позаботиться о тебе, раз уж Господь напрочь лишил тебя благоразумия, наградив лишь твердолобым упрямством. Все! Брысь отсюда! Мое терпение на исходе!

Кенди не нашла, что возразить на это. Тяжело вздохнув, она выпустила ладонь Терри и, понурив голову, направилась к выходу. Флэнни была права, и разумом Кенди прекрасно понимала это, но вот упрямое сердце никак не хотело оставить любимого даже на мгновение. Стоило ей отойти от Терри хоть на секунду – и беспокойство начинало буквально съедать ее изнутри, сводя с ума ужасными картинами того, что с ним может случиться, пока нее нет рядом. И как она ни старалась, избавиться от этих навязчивых мыслей не могла.

«Флэнни права. Если я заболею, то не смогу больше ухаживать за ним. Вряд ли это поможет ему быстрее поправиться. Да, Флэнни всегда права. Нужно взять себя в руки! Мэри-Джейн не раз предупреждала о подобных ситуациях и говорила, как важно при этом не терять над собой контроль. Сейчас не время быть слабой!»

Уже у порога она обернулась и еще раз посмотрела сначала на лежащего на постели Терри, а затем на стоящую рядом с ним Флэнни, провожающую ее испытывающе-строгим взглядом.

– И вовсе я не упрямая! – пробормотала Кенди и вышла из комнаты.