– Найдем, – спокойно ответил Нил. – Время еще есть, – и размеренной, неторопливой походкой направился к трапу.

Секунду Штопор мрачно смотрел, как он уходит, а затем вздохнул и, пожав плечами, поспешил следом.

Терри шел по одной из центральных улиц Бостона в сопровождении Чарли и Шарля. Вернее, не шел, а, скорее, шествовал. Неторопливой, почти торжественной поступью, бесцельно глазея на проплывающие по сторонам окна домов и витрины магазинов и с наслаждением вдыхая пахнущий ветром и морем холодный воздух. В Марселе воздух тоже пах ветром и морем, но совсем по-другому, не так, как здесь, в Бостоне. Не так, как дома.

«Наконец-то дома!» – закрыв глаза, Терри еще раз вздохнул полной грудью, вслушиваясь в мерный, мирный шум пробуждающегося города, и улыбнулся. Он чувствовал себя почти счастливым. Почти.

– Эй, Терри, – вернул его на землю голос Чарли, в котором звучали радость и нескрываемое воодушевление. – Ты куда теперь?

Терри посмотрел на него и снова улыбнулся.

– Домой, – коротко ответил он, с явным удовольствием смакуя каждый звук этого слова.
– Конечно же, домой. Куплю билет на ближайший поезд до Нью-Йорка и завтра уже буду на месте. Шарль едет со мной. Я надеюсь, что Эд возьмет нас в свою труппу. Боже мой, жду – не дождусь, когда, наконец, снова смогу выйти на сцену!

Шарль согласно кивнул. Он вел себя очень сдержанно и был непривычно молчалив, в конце концов, он был в чужой совершенно незнакомой ему стране и чувствовал себя пока неуютно, но в то же время, незаметно, но ясно давал понять друзьям, что разделяет их радость и воодушевление.

– Ну, что ж, – вздохнул Чарли. — В таком случае, я тоже с вами.

– Правда? – удивленно переспросил Терри. Не то, чтобы он был не рад желанию своего друга поехать с ними в Нью-Йорк, но, в конце концов, до войны Чарли жил именно в Бостоне, и Терри казалось, что тот предпочтет остаться здесь, в городе, где он в буквальном смысле слова знал каждый камень.

– Угу, – тем временем подтвердил Чарли беззаботным тоном.

«Пожалуй, даже слишком беззаботным», – отметил про себя Терри, но, руководствуясь каким-то почти неуловимым интуитивным ощущением, не стал задавать вопросов.

– Здесь у.меня ничего нет. Ни работы, ни семьи, ни друзей. Мне предстоит начать все сначала. В таком случае, какая разница, где именно? Здесь... Там... Бостон... Нью-Йорк... Какая разница? Все города одинаковы! А я – парень не промах, не пропаду. Я неприхотливый, найду себе небольшое жилье, работенку по силам и буду жить себе. К тому же, и вы там рядом. Все ж не так одиноко. Да и за вами в случае чего присмотрю! – важно нахохлившись, закончил Чарли.

Терри и Шарль рассмеялись.

«К тому же, рано или поздно ты все равно отправишься искать свою золотоволосую зеленоглазую малышку Кенди, – мысленно добавил Чарли, с улыбкой глядя на смеющегося Терри, и хитро прищурился. – Уверен, долго ты без нее не протянешь! Отправишься искать, как миленький. А там, где она, должна быть и моя «снежная королева»».

– Ну, что? На вокзал?! — вслух объявил он.

– На вокзал! – дружно поддержали его все еще смеющиеся Терри и Шарль, и они зашагали вниз по улице.

На следующий день.

Нью-Йорк, раннее утро.

«Готово!»

Элеонора в последний раз провела ладонью по покрывалу, разглаживая невидимые морщинки. Еще раз окинув придирчивым взглядом идеально застеленную постель и не обнаружив ни одного изъяна, она удовлетворенно кивнула и направилась в гостиную. Завтракать не хотелось, поэтому Элеонора ограничилась тем, что приготовила себе любимого мятного чая и удобно утроилась у окна в большом мягком кресле. Откинувшись на высокую спинку, она зарылась в уютную теплую глубину и, поднеся к лицу чашку с дымящимся напитком, с наслаждением вдохнула тонкий аромат, а затем осторожно сделала глоток. Горячая жидкость обдала губы и горло жаром, который в следующее мгновение сменился освежающе-успокаивающим холодком мяты. Элеонора зажмурилась от удовольствия и, зябко поежившись, поплотнее закуталась в ласкающий кожу, теплый, нежный шелк просторного халата. Вокруг царил такой покой и тишина, что она позволила себе на мгновение расслабиться и ни о чем не думать. Но мгновение закончилось и растаяло в бледном солнечном луче, пробивавшемся сквозь разрисованное морозными узорами окно.

«Странно, но иногда солнечный свет выглядит таким прозрачным и холодным, – подумала Элеонора, делая очередной глоток и задумчиво глядя в окно. – Словно зима дотянулась и до солнца».

Вздохнув, она поставила пустую чашку на стоявший рядом столик и нахмурилась. Долгожданная весть об окончании войны в Европе разнеслась по всему миру со скоростью молнии или лесного пожара, неся радость тем, чьи родные и близкие сражались на полях брани, наполнив тоскливое тревожное ожидание нетерпеливым и счастливым предвкушением их скорого возвращения, этих сладостных, кружащих голову почти непереносимым блаженством минут первой встречи после столь долгой разлуки, полной боли, страха и гнетущей тоски. И в ее душе тоже плескалась эта неудержимая, пьянящая радость. Радость, что ее сын остался жив на этой ужасной войне и скоро вернется к ней. Но, увы, ее счастье было не столь полным и безоблачным, как ей бы хотелось. К его восхитительному голосу, поющему в ее сердце, примешивался голосок беспокойства. Призрачного и тихого, почти незаметного, словно робкий плач одинокой скрипки в бурных волнах, стремительных переливах и сочных радужных всплесках торжественных, звучных аккордов классической симфонии, исполняемой оркестром. Но его едва слышные звуки вплетались в легкую, исполненную гармонии и света мелодию, растворялись в ней, становясь ее частью, и в самый неподходящий момент вдруг набирали силу, заглушая прежний радостный мотив болезненно-грустным нотками тревожного смущения, нерешительности и... страха. Секунда – и они вновь отступали, побежденные брызжущими во все стороны лучами радости и счастья... Но не исчезали, а призрачной канвой медленно ползли за льющейся вольным напевом музыкой души, омрачая ее холодной тенью своего почти неслышного присутствия. Почти. И причиной этого тревожного беспокойства, как и радости, был Терри. Вернее, те новости, которые ждали его здесь, дома, и которые ей предстояло сообщить ему. Новости неожиданные и даже... шокирующие. Элеонора нервно забарабанила пальцами по подлокотнику и почувствовала, как противно заныли виски в преддверии подступающей боли.

«Только этого не хватало! – устало и зло подумала она. – Господи, ну почему жизнь не может быть проще хотя бы изредка?!! Почему все должно даваться с трудом и болью?!! Как будто мало было у нас в жизни неприятностей».

Ответа, как всегда, не последовало. Да Элеонора его и не ждала. Она ждала возвращения сына. Ждала с надеждой и страхом. А Терри должен был вернуться уже совсем скоро. Первый корабль с солдатами армии США, воевавшими в Американских экспедиционных силах в Европе, должен был прийти в Бостон вчера. Английский океанский лайнер «Аквитания». Вся Америка, восторженно затаив дыхание, ожидала возвращения своих героев.