– Спасибо, мистер де Шарни, – Элеонора улыбнулась, явно польщенная его восторженным отзывом. – Но… Разве Терри не говорил вам, как меня зовут?

– Нет, – Шарль хмуро покосился в сторону Терри, который с растерянностью и удивлением переводил взгляд с матери на друга и обратно. – Он не удосужился упомянуть о такой мелочи, как то, что его мать – известная актриса.

– Я не нарочно, – принялся оправдываться тот. – Просто не подумал. В конце концов, для меня она всегда была просто мамой.

Шарль послал ему убийственный взгляд, но ничего не ответил. И тут Элеонора заметила, что они все еще стоят в коридоре.

– Боже мой, прошу прощения, – спохватившись, пробормотала она, распахивая дверь. – Как неудобно. Вы с дороги и, наверное, очень устали, а я держу вас на пороге. Вот уж действительно, гостеприимство – слов нет! Проходите.

Она вошла в квартиру. Терри, Чарли и Шарль последовали за ней.

– Мам, мы ненадолго, – сообщил Терри, закрывая дверь.

– Ненадолго?! – Элеонора чуть не споткнулась от неожиданности. – Как это ненадолго? Почему?

– Дело в том, что мне необходимо переговорить с Эдом. Надеюсь, он снова примет меня в свою труппу. Кроме того, я хочу попросить его, чтобы он взял Шарля.

– Шарля? – Эелонора удивленно посмотрела на француза, в ее глазах блеснули искры уже профессионального интереса. – Вы тоже актер, мистер де Шарни?

– О, я сменил множество профессий, мадам, – усмехнулся тот. – Доводилось и играть на сцене.

– И в каком театре вы выступали?

– В «Комеди Франсез».

– В «Комеди Франсез» в Париже?!! – Элеонора не смогла сдержать удивленного возгласа. – Господи, да это же один из самых старых и лучших театров в мире!!! Полагаю, это послужит вам отличной рекомендацией. Надеюсь, я не покажусь вам слишком назойливой, если поинтересуюсь, почему вы снова не вернулись в «Комеди Франсез», а предпочли отправиться в Америку?

– Дело в том, что я был отнюдь не звездой первой величины в «Комеди Франсез», – спокойно пояснил Шарль. – Поскольку я работал там сравнительно недолго, чуть меньше года, мне давали лишь незначительные и второстепенные роли. Кроме того, я очень хотел побывать в Америке.

– Понятно, – задумчиво протянула Элеонора. – У вас прекрасный голос и неплохие внешние данные, что немаловажно в нашей профессии. Хотя, конечно, ваши прически просто ужасны, но, думаю, за время репетиций волосы отрастут. К тому же, следует принять во внимание, что вы только что вернулись с фронта. Можно сказать, герои. Думаю, Эдвард с удовольствием возьмет вас в свою труппу, ведь ваше участие в спектаклях несомненно добавит им популярности.

– На это мы и рассчитываем, – согласился Терри, устраиваясь в кресле. – Но не будем загадывать заранее, а сначала все-таки поговорим с Эдвардом. Вот только если мы хотим обсудить с ним этот вопрос сегодня, то нужно успеть до начала репетиции. Он терпеть не может, когда ему мешают работать. А потом… – Терри споткнулся на мгновение. – А потом я хотел навестить Сюзанну. Как она? – помолчав, тихо поинтересовался он.

– Как всегда, – Элеонора тяжело вздохнула. – Тихая, грустная, ждет тебя. Кажется, у нее все без изменений, хотя я редко вижу ее. Много работы, да и репетиции заканчиваются поздно. Она почти не выходит из дома. Изредка миссис Марлоу вывозит ее в парк. Несколько раз я все же встречалась с ней и даже разговаривала. Когда передавала ей твои письма. Она старается держаться, хотя очень переживает и беспокоится за тебя. Впрочем, как и я.

– Прости, – голос Терри был по-прежнему тих и серьезен, но в нем не было сожаления. – Я не мог поступить иначе.

– Я знаю, – вздохнула Элеонора и грустно усмехнулась. – Я только надеюсь, что ты достиг того, чего хотел, и все это было не зря, – она вопросительно посмотрела на сына, но тот ничего не ответил и молча отвел взгляд, а его лицо мгновенно превратилось в застывшую непроницаемую маску.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

– Ну да ладно! – весело воскликнула Элеонора, пытаясь разрядить обстановку. – Что было, то прошло и быльем поросло! К чему говорить о грустном в такой радостный и светлый день? Оставим грусть позади, сегодня у нас праздник! Терри, ты можешь навестить Эдварда и Сюзанну, но после я снова жду тебя к себе! Этот день принадлежит мне, слышишь? В конце концов, я – твоя мать. Должны же у меня быть хотя бы незначительные привилегии!

– Хорошо, мама, – послушно произнес Терри тоном пай-мальчика. – Мы навестим сначала Эда, затем Сюзанну, а потом я снова приду к тебе.

– Но не раньше, чем я угощу вас завтраком и чаем! – со значением добавила женщина.

– Ну, разумеется, – при мысли о завтраке с горячим чаем на его губах заиграла блаженная улыбка, а глаза мечтательно затуманились. – Только чай с бергамотом! – спохватившись, умоляюще-требовательно добавил он.

– Как пожелаешь, – мягко улыбнулась Элеонора, направляясь на кухню. – Сегодня все – как ты пожелаешь.

Они пробыли у нее чуть больше получаса. Придерживая рукой штору, Элеонора наблюдала, как ее сын и его друзья идут вниз по улице.

«Боже, как же он изменился. Вырос. Мой сын стал совсем взрослым. Господи, как незаметно пролетело время! Кажется, совсем недавно мы были в Шотландии, сидели, обнявшись, у камина и он был совсем мальчишкой. И вот он уже взрослый человек. Мужчина. Странное чувство… Будто теряешь что-то. Ну да что там! Когда-то это должно было случиться. Терри всегда был слишком серьезным, упрямым и самостоятельным. И несчастливым. Несчастья заставляют нас взрослеть быстрее. В то же время в нем до сих пор сохранилось что-то мальчишеское. Даже после того, как он прошел эту ужасную войну. Ладно. Не стоит думать о грустном в такой замечательный день. Сегодня не место печальным мыслям и плохим известиям. Сегодня – праздник. И ничто не должно его омрачать. Все подождет до завтра. И то, что я должна сказать ему, тоже. Господи, даже представить страшно, как отреагирует Терри, когда узнает, что его отец здесь и мы снова вместе, не говоря уже о… Впрочем, что толку теперь сокрушаться? Ничего уже не изменишь, а если я начну этот разговор сегодня, то лишь испорчу ему такой замечательный день. Нет, не стоит. Только не сегодня. Он едва вернулся и так счастливэ Успеется. Все завтра!!! – Терри, Чарли и Шарль дошли до конца улицы и, свернув за угол, исчезли из виду. – Зато как обрадуется Ричард, когда узнает, что Терри здесь и с ним все в порядке, – внезапно пришедшая в голову мысль заставила ее застыть на месте. – О, Господи!!! Ричард!!! Он же не знает о приезде Терри!!! Он наверняка придет ко мне сегодня и… И столкнется с ним, – Элеонора почувствовала себя так, словно на нее неожиданно вылили ушат ледяной воды. Ее бросило в жар, затем снова в холод, от накатившей паники противно засосало под ложечкой. Тяжелая штора выскользнула из ее ослабевших пальцев и плавно закрыла окно. – Нет, этого нельзя допустить! – закусив нижнюю губу, Элеонора обхватила плечи руками и нервно зашагала по комнате, пытаясь собраться с мыслями и решить, что же делать дальше. – Я должна разыскать Ричарда и предупредить, чтобы он какое-то время не приходил ко мне. Им лучше не встречаться, пока я не поговорю с Терри. А до тех пор я могу сама приходить к нему. Но с разговором лучше не затягивать. Впрочем, Ричард не позволит мне затянуть. Ему не терпится встретиться с сыном. Вот только не уверена, что и Терри жаждет снова видеть отца. Скорее уж наоборот. Почти уверена, что он откажется не то что разговаривать, но даже просто видеть его. Он может быть очень упрямым. Особенно когда обижен. Достаточно вспомнить, как старательно он отказывался разговаривать со мной и избегал любых, даже самых мимолетных встреч, пока считал, что я его бросила. А сейчас он не просто обижен. Он зол. Он очень зол на отца. Но теперь, когда я и Ричард снова вместе, Терри придется общаться с ним. Хочет он или нет, но они должны встретиться. Но не раньше, чем я поговорю с ним. Да, определенно, так будет лучше! Ну, что ж… За дело! Сложно быть матерью взрослого сына. Но еще сложнее, кода приходится выбирать между двумя мужчинами, каждого из которых ты любишь больше жизни и не желаешь потерять ни одного из них. Особенно если это отец и сын. Посмотрим, удастся ли мне сохранить их обоих! Помоги мне, Господи! На тебя вся надежда».