“Видимо, бывший солдат. Сейчас таких везде много. Не стоит спрашивать об этом. В конце концов, если они его не беспокоят, это не мое дело, а ему наверняка не хочется вспоминать о том, когда и как это произошло”.

– Ничего страшного, хотя несколько царапин довольно глубокие, их придется зашивать. И, разумеется, всё чистить. Кое-где довольно крупные занозы, даже щепки. Будет больно.

– Ничего, – равнодушно отозвался Нил, – Потерплю. Делайте то, что считаете нужным.

– Где это вас так?

– Мы прокладываем железнодорожную ветку. Поскользнулся на насыпи, напарник выронил вязанку, вот и прилетело.

– Какую вязанку? – непонимающе переспросила Жоа, продолжая работу.

Щипчики и тампоны так и мелькали в ее ловких руках, сменяя друг друга с фантастической быстротой, хотя Жоа старалась действовать осторожно, чтобы ненароком не причинить еще большей боли, чем уже испытывал ее пациент.

– Шпалы. Две шпалы, связанные между собой, чтобы удобнее было нести.

– О-о… Понятно.

Она беседовала с ним так, словно впервые увидела его – ровно, вежливо, обо всем и ни о чем, как, вероятно, беседовала бы с любым другим, кто оказался бы на его месте. Их короткий разговор дал Нилу понять, что очаровательная медсестра снова не узнала его.

“В третий раз, – мысленно усмехнувшись, отметил он. – Неужели я так сильно изменился? Наверное, так и есть”.

– И часто у вас бывают такие… инциденты? – между тем продолжала расспрашивать Жоа, пытаясь выяснить к чему ей следует быть готовой в будущем.

– Нет, но случаются.

– А какие травмы бывают чаще всего?

Нил задумался.

– Даже и не знаю. Разные. Как правило, царапины и синяки, но бывают и ушибы, и вывихи, и переломы. И просто болезни. Часто от простуд.

– М-м… Неудивительно, раз вы так легко одеваетесь в такую погоду. Ну, вот и все! – объявила Жоа, откладывая последний тампон. – Сейчас сделаю перевязку и дам вам мазь. Повязку следует менять ежедневно и смазывать царапины и швы мазью. Можете делать это сами, а можете приезжать ко мне.

Поднявшись, Нил с улыбкой повернулся к девушке.

– Спасибо, мисс Дюваль.

Жоа озадаченно нахмурилась: она не помнила, чтобы называла свое имя.

– Мы знакомы? – наконец осторожно спросила она.

– Да. Мы встречались с вами дважды. Первый раз – в некоем замечательном месте под названием Сент-Джеймс в Чикаго, а второй раз – во Франции, в госпитале. Тогда вы тоже не узнали меня.

– О, Боже! – выдохнула Жоа, потрясенно вглядываясь в лицо своего первого пациента в Куинс-Пойнт. – Кардинал!

– Верно, – ухмыльнулся Нил. – Только здесь меня Кардиналом зовет только Штопор. Но, думаю, благодаря его усилиям скоро так меня будут называть все. Уж очень ему нравится это прозвище, – закончил Нил почти извиняющимся тоном.

– Невероятно! – Жоа все еще не могла прийти в себя. – Это просто невероятно!!! Как вы здесь оказались?

– О-о… – Нил чуть улыбнулся. – Ну вот это как раз вполне объяснимо и банально. После того, как война закончилась, нас скопом загрузили на пароходы и привезли назад в Америку, где как участникам войны объявили помилование, после чего отпустили на все четыре стороны. К сожалению, из тех, кто уезжал вместе со мной из Сент-Джеймс, вернулись только я и Штопор. Крест погиб.

– Да, я знаю, – перебила Жоа. – Он умер на руках Антуанет, – тихо пояснила она в ответ на его вопросительный взгляд. – Сочувствую. Ведь он был вашим другом, не так ли?

– Да, – также тихо и серьезно ответил Нил.

– Не знаю, как и за что он оказался в Сент-Джеймс, но мне кажется, что он не был плохим человеком. И Антуанет любила его. Она бы не любила его так сильно, если бы он был плохим. Антуанет тоже погибла. Когда госпиталь переезжал в другое место нас обстреляли с воздуха.

– Я знаю.

Теперь пришла очередь Жоа удивляться.

– Откуда?

– Я был на могиле Креста. Перед тем, как нас отправили домой. Они похоронены вместе.

– О-о… Это хорошо. Мы очень надеялись, что так и будет. Это справедливо.

– Согласен.

Они помолчали с минуту, отдавая дань памяти погибшим друзьям.

– Мне пора возвращаться.

Нил направился к двери и принялся надевать сапоги.

– Будьте осторожны, – напутствовала его Жоа. – Две недели даже думать не смейте, чтобы поднимать что-нибудь тяжелое, вроде этих ваших рельсов или шпал, слышите меня?!! Ничего тяжелого, а иначе швы разойдутся! Смазывать – каждый день, менять повязку – каждый день. Не можете сами – приезжайте ко мне. Никаких резких и размашистых движений руками, наклонов вперед. Вы меня слышите, Кардинал?