Я глубоко выдыхаю, вновь. Не хочу ничего говорить, я вообще ничего не хочу. Не могу смириться с тем, о чем говорил мне Нильс. Не могу понять, почему меня разрывают такие сильные чувства.

– Но… мышка-малышка очень нравится Томлинсону, не так ли? – вновь завертелся ее язык. Встречно оглядываясь, я не до конца понимаю, что она хочет – уколоть меня или разозлить.

– Для мышки-малышки не подходит умиротворенный Томлинсон, – несколько огрызаюсь я в ответ, на что по ее губам расплывается усмешка.

– Сама постаралась, или Веркоохен помог? – приподняла она свою тонкую темную бровь, закидывая ногу на ногу.

– Сама, – спокойно отвечаю я, решив солгать. Она для меня никто, чтобы я делилась с ней своими переживаниями, отношениями и личными делами.

– Значит, Веркоохен помог, – спровадила она, а я жестче потянула расческу, из-за чего пару зацепившихся волосков принесли неприятные ощущения. – Кажется, вы сегодня провели весь день вдвоем?

– Кажется, тебя это не касается? – я поднимаю злой взгляд на ее, прищуренный, наблюдая, как она смеется.

– Ты мне нравишься, малышка, – пожимает она плечами и встает с места, медленно, слишком изящно подкравшись ко мне, как хищная кошка. – У тебя острый язык – Веркоохен получает от него удовольствие, верно? – выговаривает она, внимательно отслеживая, когда я увожу взгляд в сторону.

– Я не имею и малейшего понятия, что приносит ему удовольствие.

– Твоя покорность, – отвечает за меня девушка, а я уже держусь из последних сил, чтобы не выдать своих эмоций.

– Возможно, – пожимаю я плечами, ровно, как и она, показывая свою безразличность. – И я не хочу говорить о нем, ясно? – дергаю я плечом, отворачиваясь от девушки.

– Он просил одолжить тебе платье, – ее голос стал ехидным. – Попросил одолжить косметику, – она обходит меня медленными шагами, отчего я чувствую себя довольно насторожено. – Попросил собрать тебя к вечеру, который мы проведем в клубе. Раньше он не брал кого-то в нашу компанию.

– Ты можешь отказаться – это твое право.

– Я никогда не отказываю Нильсу Веркоохену, малышка. Это не в моих правилах, – она хитро улыбается, когда я с непониманием хлопаю ресницами. Что она хочет от меня?

– Тоже твое право и выбор.

– А ты? – она берет расческу с моих рук, и непонятно почему, я без сопротивлений отдаю ее. Она становится позади меня, начиная нежно расчесывать мои волосы, отчего я чувствую себя неловко.

– Это одно из моих правил – отказать, – выбираю свой ответ, а за тем наступает гнетущая тишина. Алекса выше меня, а когда стоит на каблуках, она почти досягает роста Нильса. И сейчас, когда я стою босыми ногами на полу, я чувствую исходящую от нее власть. Она спокойная, красивая, какая-то аристократическая девушка, медленно расчесывающая мои длинные волосы, не причиняя боли. – Ты ненавидишь меня за то, что я живу с Нильсом? – после моего вопроса, я понимаю, что расческа замирает, а девушка, похоже, задумалась.

– С чего ты взяла, что я тебя ненавижу? – она продолжила расчесывать волосы.

– Я слышу тебя. И я вижу твой скептический взгляд, – рассуждаю я, с чего сделала определенные выводы.

– Нет. Просто ты… Красивая, – понимаю, что она вновь улыбается, и удивляюсь услышанному. – Маленькая, худенькая, с хорошим характером. Ты чем-то похожа со Стеффани, – она показалась мне дружелюбной. – Сядь на стул. Мне неудобно.

Я присаживаюсь.

– На самом деле, ты не уступаешь мне в красоте, Алекса. Ты в любое время выглядишь роскошно. И мне нравится, что ты заплетаешь свои волосы, – решаю не оставлять ее без комплимента, и слышу ее тихий смех.

– Отлично, мы поладили. Веркоохен сомневался в моих способностях дружелюбия, – я не удерживаю своей улыбки. Напряжение верно отступает.

– Ты давно с ним знакома? – она, расчесав волосы, кладет расческу на стол.

– Достаточно долго. Мы познакомились еще до колледжа. Много времени проводили вместе, – рассказывает девушка, а я, выслушав ее, поворачиваюсь назад, наблюдая, как она достает из своей сумки косметику.

– Вы встречались? – удивленно переспрашиваю я.

– Он никогда не признает отношений, – поджимает губы девушка, а в мою голову приходит понимание. Она была с ним, раньше. Я чувствовала, я видела и понимала. Она – его типаж. Алекс становится рядом со мной, внимательно рассматривая мое лицо. Если бы они были вместе, думаю, я была бы ей не соперницей. – У тебя пухлые щеки. Ты похожа на хомяка, Прайс, – выговаривает она, на что мы в унисон рассмеялись. – Сделаю тебе румянец.

– Я хотела тебя спросить за Стеффани, – я слежу за тем, как она достает пудру, и тут же начинает пудрить мне лицо, отчего я жмурюсь и отворачиваюсь. Щекотно. – Я сама, – беру у нее мягкую кисть и зеркальце, плавно продолжая самостоятельно. Я умею наносить макияж. – Как она?

– Тебя волнует Патерсон? – она удивилась. – Последнее время живет с Найлом в центре Бруклина, в квартире. Давно ее не встречала… трезвую, чтобы поинтересоваться ее делами.

– У Найла есть своя квартира? – я удивленно поднимаю глаза на девушку, а за тем додумываю, что Стефф редко прикасается к алкоголю. По крайне мере, так было раньше.