– Он будет в порядке, – качает он головой. – Правда. Я оплачу штрафную, и подпишу контракт на его лечение, – говорит он довольно серьезно, и я ему верю.

– Ты не сказал мне, что будешь играть… – выдыхаю я. Мне сложно с ним говорить. Мне нужно было… отдохнуть от волнения. Мне нужна была поддержка.

– Помниться мне, ты хотела, чтобы я заставил тебя волноваться, – он мягко улыбается, и прикасается своим лбом к моему, пока я взволнованно дышу, улыбнувшись его словам.

– Я просила об ином.

– Правда? И о чем же? – его ладони оказались на спине, а я, недоуменно, опустила глаза. Этот момент казался мне крайне… интимным.

– Не знаю… о другом. Мне был важен ты, а не жуткие соревнования на победу, – шепчу я, не понимая, как сказать ему о том, что мне не важна его сила. Он должен понимать, что я хочу раскрыть его внутренний мир, хочу научить его элементарному – радоваться тому, что существует вокруг тебя.

Его ладони плавно двигаются вверх, касаясь лопаток, передвигаясь к моим плечам, оказываясь на шее и щеках. Когда я поднимаю глаза, не совсем понимаю, что он делает, обескуражено и волнительно вздрогнув. Его горячие губы резким и неожиданным движением оказываются на моих, из-за чего я утратила суть происходящего.

Он притянул к себе, грубовато сминая губы, прорываясь ко мне в рот языком, заставляя меня остепениться, поддаться назад. Его ладони стают сильными, и от ласки они почерствели. Я с недовольством и растерянностью толкаю его в грудь, но Нильс, будто даже не понимает, что я не хочу этого.

То есть хочу, но не таким образом. Не хочу такого обращения! Он грубеет в поцелуе, закусывает мою губу, что неприятно и больно. Он не дает мне захватить в рот воздух!

– Нильс! – вскрикиваю я, когда его ладонь оказалась под влажной толстовкой, ощупывая мои бедра. – Нет! – и я вырываюсь из его цепких рук, глубоко дыша, непонимающе глядя в его глаза. Зачем он это сделал? Зачем он так отвратительно испортил наш поцелуй? Зачем он так поступает со мной, после многих сказанных слов?

– Я не… Рози, я просто…

Когда он спрыгивает со стола и ступает ко мне, я не могу ожидать его объяснений, каких-то новых слов или извинений… Я просто сбегаю, ринувшись через всю комнату, быстро оставляя его позади, выбегая к рингу через зеленые занавесы и стремясь к выходу. Оказываясь на улице, я прерывисто выдыхаю, выпустив горячее дыхание, чувствуя пронизывающий холод.

Все должно было быть не так. Он должен был быть мне другом. Он обещал не идти против моей воли! И этот поцелуй… он сделал крайне жестоко, ударив меня прямо по сердцу. Я мечтала о ласке, о его заботе, мягкости, а вышло куда хуже моих надежд и очаровательных фантазий.

Запуская руку себе в волосы, я зажмуриваясь, не понимая, почему все шло в какую-то бездонную пропасть. Мне желалось его губ, а теперь я чувствуя себя более, чем отвратительно. Я не его кукла, я не его подружка, с которой можно обходиться подобным действием!

***

Веркоохен настойчиво мерит меня загадочным взглядом, пока я напряженно продолжаю теребить замочек от расстегнутой ветровки, вглядываясь в темные улицы, где мерцали фонари. В этот момент я не могла смотреть на него, не могла встретить его взгляд, не могла адекватно реагировать на его внимание. Машина едет с привычной скоростью, которую я перестала уже замечать. Но я не привыкла к его новому взгляду, который прожигает насквозь, с лева от меня. Как бы я хотела, чтобы те секунды, которые были неимоверно горячими, ошеломляющими и потрясенными для меня, просто исчезли из памяти. Чтобы взяли, и стерлись как можно скорее.

Мне становится жарко и душно. Находиться с ним в одной машине, раньше было невыносимо, но теперь, после его порыва грубости и некой пылающей страсти я не могу дышать одним воздухом – он будто заражен вязким накалом чувств. Моя рука лихорадочно тянется к небольшой кнопке между нашими сидениями, намереваясь открыть окно с моей стороны, впустить немного прохлады, однако его черствая теплая ладонь накрывает мою, заставив напряженно выдохнуть.

– Ты еще больна, попытайся обойтись без открытого окна, – неестественно-мягким голосом говорит парень, обратив в сотый раз на меня свое внимание. Нильс практически не обращает своих глаз на дорогу, довольно долго контактируя со мной зрительным контактом, отчего я сразу же отворачиваюсь к окну. Этот стыд… он просто зашкаливает. Но почему стыдно мне? Это он должен стыдиться того, что сделал!

Мне необходимо пространство, мне необходим свежий холодный воздух и мне необходима свобода. Моя рука медленно вылезает из-под его крепкой ладони, и я мысленно благодарю его, что отпустил. Он не понимает, как сейчас мне сложно собраться с духом и мыслями.

– Ты хочешь об этом поговорить со мной? – спрашивает Веркоохен слишком увлеченно, а я прикрываю глаза. Почему он думает, что я хочу об этом говорить, если я хочу все забыть сейчас же? Я совсем не понимаю, зачем он это сделал! Он одним непонятным мне действием перечеркнул все наши отношения, которые я тщательно выстраивала столько дней!

– Рози, ответь мне. Это не так сложно – поговорить со мной, – вежливый тон и светлейшие глаза с отблеском, которые говорят о невинности его поступка, принудили меня вновь выпустить тяжкий выдох. Для него это все мелочи. Для него это ничего не значило. А мое сердце дало трещины, знает ли он об этом?

– Я не хочу говорить об этом, тем более с тобой, Нильс, – резко и пылко выдавливаю из себя, не сдержав свою оборону против его призывов.

– Я тебя понимаю, Розали. Это вышло спонтанно и более чем неотесанно… Обычно я так себя не веду, – он продолжил со мной говорить, проигнорировав мой ответ и нежелание выслушивать это. Не хочу развивать это тему, мне она не совсем приятна. – Я знаю, что повел себя грубо, и мне бы хотелось, чтобы мы это забыли, – продолжает говорить Нильс, а я мгновенно повернулась на парня. – Ты же понимаешь, что никакие отношения между нами невозможны, верно? – мимо воли я киваю головой, но сама холодею. – И это было бы очень странно, да? – он немного улыбается, это было кривовато. – Так даже получилось проще. Ты меня оттолкнула – поэтому я точно знаю, что ты не испытываешь ко мне чувства, о которых так громогласно заявил Томлинсон. Я, конечно, не думал, что ты… что-то чувствуешь, и это вообще оказалось ошибочное предположение… Фух, ну проехали, да? – я нахмуриваюсь на такой нескончаемый поток слов, отстраненно вновь кивая головой.