И когда правителем Д’Хары стал я, он стал одним из генералов, а впоследствии, доказав свои тактические и стратегические способности при укреплении моей власти в родной стране и захвате Срединных Земель, он стал моим личным советником. Пожалуй, едва ли не единственным другом.

Еще одним моим другом, советником и доверенным лицом был Дэммин Насс, руководивший, помимо прочего, поисками Шкатулок Одена и кводами, посылавшимися убить Исповедниц…

Адэна была единственной моей нянюшкой и воспитательницей, которая пробыла рядом со мной больше двух лет – молодая, добродушная, заботливая д’харианка, пришедшая в Народный Дворец из небольшого городка, чтобы найти работу. И одной из немногих людей, которых я любил… Другие – Эгремонт и Дэммин.

Меня поручили ее заботам, когда мне едва исполнилось пять. А исчезла Адэна, когда мне шел восьмой год… Куда пропадали мои наставники и наставницы, отец никогда не говорил, и не позволял другим. Лишь став старше и расспрашивая Эгремонта, я узнал, что если воспитатели не сбегали от меня сами через полгода-год заботы обо мне, наслушавшись пророчеств, то у Паниза они подпадали под категорию «привязавшихся к чудовищу», и обычно изолировались от меня, если Лорд Рал сочтет, что наша взаимная привязанность стала слишком глубокой. Паниз, веря, что я вырасту чудовищем, словно сам отрицал и уничтожал для меня всякую возможность познать, что такое дружба, любовь, милосердие…

Сам Эгремонт именно из этих соображений до смерти отца никак не проявлял ни сослуживцам, ни кому-то еще, что мы с ним в какой-то степени сдружились. Паниз до самого моего захвата трона искренне считал, что Эгремонт ненавидит меня и терпит, потому что это его работа… Адэна же, молоденькая, наивная и простодушная девушка, не верившая слухам и сплетням, была не просто отослана из Дворца – отец отправил ее на рудники, где бедняжка вскоре подхватила убившую ее лихорадку…

– Почему Вы не спите, маленький Лорд? – в ту ночь, когда она впервые рассказала мне эту легенду, мне нездоровилось и я никак не мог уснуть. Адэна, подобрав подол длинного платья, присела на краешек моей постели и ласково провела рукой по лбу. – Вам нужно поспать, и утром Вам станет лучше, - улыбнулась она. Я улыбнулся в ответ – ласковое лицо и добрая улыбка девушки всегда согревали своим теплом и утешали. К тому же единственная из всех, она не дрожала в моем присутствии, и привязалась ко мне.

– Мне не уснуть, - пожаловался я. – Если бы мне рассказали сказку… Но папа не рассказывает мне сказок, - отец в жизни не рассказал мне ни одной сказки. Точнее, одну рассказал – как-то к ночи он пришел в мои комнаты, выслал служанку, сел рядом со мной и рассказал мне о младшем брате, который убьет меня. И добавил, что будет только счастлив, когда это случится. После этого Паниз Рал ушел и больше никогда не переступал порога моих покоев в принципе. Когда я услышал от него «сказочку», мне едва исполнилось четыре года. Позже эти слова я слышал сотни раз в разных вариациях, от него – если ему случалось вспомнить о своих обязанностях отца и проведать, каковы мои успехи, как я живу, и от слуг, перевиравших их каждый на свой лад…

– Я могу рассказать Вам одну легенду, - Адэна подала мне воды и положила на лоб холодную мокрую ткань. Мне сразу стало легче… - Мама рассказывала ее мне, когда я была малышкой. Она про отважного рыцаря и молодую колдунью…

– Расскажи! – истории о рыцарях я, как и любой мальчишка в пять-семь лет, обожал. А то, что я был маленьким волшебником, делало и магию интересной для меня. – Адэна, расскажи!

– Хорошо, - девушка поправила мое одеяло. – Однажды, давно-давно, жил смелый, сильный и умный рыцарь. Он был доблестным и честным. И вот случилось ему прибыть на службу к королю одного маленького королевства, и жить в красивом большом городе. А в лесу у города жила юная чародейка, которую любили горожане за ее красоту и доброе сердце. И вышло так, что рыцарь и чародейка полюбили друг друга… Но была одна беда – принц страны, недобрый, грубый человек, захотел сделать колдунью своей женой… - в тот вечер я еще долго с замиранием сердца слушал историю любви, дружбы, предательства, козней и интриг, доброго и злого колдовства. Кончалась же эта старая д’харианская легенда тем, что влюбленные, разлученные злым принцем, который уже стал королем, желали быть вместе так сильно, что сбежали, но их догнала армия короля и они погибли, сражаясь бок о бок. Закончила нянюшка историю, когда большая свеча, с которой она пришла, уже догорела давно и комната освещалась только Луной. Я помнил, как у меня наворачивались на глаза слезы, когда я слушал грустные моменты, и как радовался я вместе с Адэной, когда она рассказывала о хорошем… Закончив историю, девушка поцеловала меня в лоб и вышла. А я вскоре крепко уснул, видя сказочные сны о рыцаре и чародейке из легенды…

***

– И тогда Создатель открыл им врата своего светлого чертога, и в сиянии его их ждали покой и счастье. И они вошли туда, взявшись за руки… - шепот над ухом разбудил меня взрослого, спавшего у догоравшего костра в обществе Кары и девчонки гурду. Этими словами кончалась история рыцаря и колдуньи. И сейчас произнесла их не Адэна… Мой взгляд встретился со взглядом Кары.
– Мне тоже рассказывали эту историю, - хмыкнула Морд-Сит.

– Что?!

– Ты уже минут пять мне вслух рассказывал легенду о Галахаде и Береине, - губы Кары подозрительно изогнулись. – Уж не знаю, в честь каких моих заслуг. Так вот, я ее слышала. Отец рассказывал мне в детстве. Тебе, видимо, тоже.

– Паниз не рассказывал мне сказок, - отрезал я. Обсуждать тему моего детства и отношений с людьми мне не хотелось… Я уже жалел и о том немногом, что успел рассказать в несколько растерянном состоянии духа ей и Кэлен. Единственным, что стоило сказать Каре, исходя даже просто из своей безопасности – то, что я был бэйнлингом и то, что Владетелю я служил достаточно долго. Все прочее явно было лишним. И после наречения Искателем, когда я взял в руки Меч Истины и в голове прояснилось, я и пожалел о неосторожной откровенности… - Мне это рассказывала одна из моих нянек.

– Очень познавательно. Уже рассвет почти, Рал. Нам пора в путь. – С этими словами Кара резко села. Веревки, связавшие наши запястья, болезненно врезались в кожу и рука невольно потянулась следом за рукой девушки. Понимая, что лечь она мне все равно уже не даст, я сел, ослабляя напряжение мышц. Костер уже давно тлел, а небо на востоке начинало розоветь. Дафида крепко спала, сжавшись в клубочек по другую сторону кострища. Мы поднялись на ноги и Кара позвала девчонку:

– Дафида! – та что-то проворчала на непонятном языке. – Дафида! – в голосе Кары скользнула властная настойчивость. Девчонка села, потирая глаза кулаком и зевая. Длинные темные волосы спутались и в беспорядке падали на ее плечи и спину.