– Роззи? – Антонин. Они пару недель назад почти помирились, он вроде успокоился и попробовал просто с ней дружить. Взял ее за руку, вставая в шеренгу. – Ты как?

– Все нормально, - улыбнулась, вместе с остальными заходя в Зал. Их встретила буря аплодисментов…

Ни одного слова из долгой речи деканов и директора не запомнила, глаза застилали слезы, смотрела на директора, а видела расплывчатое пятно с бородой и в мантии. Услышала только свое имя, вышла как в тумане. Взяла диплом. Со всеми «Превосходно»… Новая буря оваций… Даже неловко как-то. Подбежала к маме и папе, папа забрал диплом, расцеловал в обе щеки. Реддл пожал руку. Руки теплые, сильные, уютные. Даже как-то спокойнее стало.

Блэк в черном платье, как всегда вся темная, высокомерно усмехнулась. Нарцисса, каким-то ветром тут оказавшаяся, тоже. Ну и плевать, не страшно. Отошла к друзьям, шутили, смеялись, и Антонин среди всех. Вроде бы и правда успокоился… И Роуз как-то легче стало и уютнее…

Вальс. Она его когда-то обещала Антонину, и он, наверное, сейчас ее пригласит. Только вот… Она же… Она ведь уже обещала, что…

– Мисс Браун, позвольте, - Реддл вынырнул из толпы, осторожно взял за руку и повел в вальсе. Разумеется, под предлогом того, что лучшая выпускница удостоилась чести танцевать с аврором, много внимания уделившим страшным событиям осени, уважаемым человеком. Рука легла на хрупкую девичью талию, вторая бережно сжимала ее ручку. Роуз робко положила руку ему на плечо.

Даже сквозь ткань платья ощущалось то, какая она теплая. Огромные глаза, скромная и такая родная и милая улыбка. И волосы, которые пахнут шалфеем… Родные. Почему-то такие родные…

Вальс закончился, а он этого чуть было не не заметил. Остановился, подвел к родителям. А ручка у нее такая маленькая, тонкая. И прическа необычно красивая. И это платье… Вся какая-то непривычная, но милая и теплая.

– Роззи, дорогая, веселись. Это твой праздник, - улыбнулась Лили. – Мы с папой познакомились с родителями Бруксов, нам не скучно! – обрадованно улыбнулась и убежала к остальным. Реддл остался.

– Томас, право, нам не скучно, - Брендон и Лили обменялись взглядами. – Если хотите, можете… Пообщаться с остальными.

– Да, Том, мы не обидимся. Тем более это Роуз тебя звала, - Брендон как-то странно вздохнул. – В общем-то мы и не против. Но никаких глупостей, а то…

– Вы о чем? – не понял Реддл. – Какие глупости? Мы с ней… Не думаете же вы, что я и Роззи…

– Нет, конечно. Просто предупреждаем, мало ли… - подошли Бруксы и Брауны отвлеклись. Оглянулся, но Розалины не увидел…

Нашел на галерее, опершуюся на перила. Задумчиво глядела куда-то на небо. Коснулся рукой плеча, хрупкого, худенького, теплого. Вздрогнула. И вечер какой-то прохладный, как бы не замерзла в одном платье-то.

– Все в Зале… Что случилось?

– Ничего. Я не очень люблю шумные празднования. Я как-то… Мне больше нравится вот так, на звезды смотреть, слушать, как листья шуршат. Это очень мирно и спокойно, такое… Уютное, знаете… - обернулась и оказалась вплотную к нему. Провел рукой по щеке, девушка шумно вдохнула и закрыла глаза.

– Ты необычная…

– Я же валькирия… - пробормотала, снова краснея.

– Нет, дело не в этом… Знаешь… - вздохнул. А в конце концов, чего себя и девчонку мучить? И так молчит уже сколько времени, а ведь скучал по ней страшно… И суббот с нетерпением ждал. Лучше уж точки расставить и все… - Роуз, ты мне нравишься… - вырвалось как-то само, повисло в воздухе. Глаза расширились, еще огромнее. Часто-часто заморгала. Не ожидала явно. Думал уже, что оттолкнет и убежит со скандалом, сочтя, что он бессовестный и наглый. Но нет. Обняла внезапно, прижалась. Такая хрупкая, теплая, чистая. Бережно приобнял в ответ, боясь повредить как-то.

– Вы мне тоже… - почти не слышно прошептала. – Мистер Реддл, я вам должна сказать… Вы… я… Вы мой… - хотела сказать про выбор, да не решилась. А вдруг не так поймет и решит, что на самом деле любви к нему у нее нет. А она ведь есть, есть же… Наверное… - Я вас люблю… - выпалила и сама испугалась. Вот уж точно нескромность! И что теперь?.. Кто за язык тянул?

Не ответил ничего, лишь притянул к себе чуть ближе, склонился и коснулся губами губ. Ответила. Губы у него теплые, чуть горьковатые, совсем как в мечтах…

И ведь правда, выбор сделан и жалеть о нем даже странно, не то что глупо. Зря она противилась так… И ему она нравится! Впервые за долгое время девушка осознала, что она счастлива. Почти без оглядки, просто, по-человечески, счастлива…

========== Часть 9. Омраченное счастье… ==========

– Поступила! – с таким радостным возгласом Розалина подлетела к Реддлу, заходившему в коридор, отданный аврорату в Министерстве. Это было начало августа, и девушка только что прошла вступительные испытания и была принята на курсы авроров. Вместе с еще четырьмя молодыми людьми. Ежегодно на мракоборца поступали три-пять человек, эта работа считалась важной, полезной и достаточно уважаемой, и порой приходили даже маги, окончившие школу несколько лет назад. Чтобы тоже учиться на аврора… Правда, не все заканчивали курсы, поэтому реально пополнялся состав аврората примерно тремя четвертями из числа поступающих на трехлетние курсы… И, случалось, взрослые и опытные авроры погибали при исполнении заданий или получали такие раны, что выходили в отставку. Так или иначе, желающие тут работать молодые волшебники никогда не были лишними… - Я поступила! Первая валькирия в Англии, которая захотела стать мракоборцем. Мне так мистер Грюм сказал. И поздравил с тем, что поступила. И ему, и мистеру Скримджеру понравилось, что валькирия хочет стать аврором… И… - затараторила девушка, одетая в поношенные джинсы и свитерок с геометрическими фигурами. Реддл молча смотрел на нее, ожидая, пока поток ее слов закончится. Она еще довольно долго тараторила, вприпрыжку поспевая за ним, про то, какие чары ей пришлось применить на испытаниях, и как она сначала плохо атаковала мистера Грюма, а потом представила, как он обижает маглов, и атаковала так, что он и щитом закрыться не успел… И как ее потом после неудачи еще почти час испытывали на атакующие заклинания… Но в конце концов все-таки приняли…