Изяслав самозабвенно перекрестился, подняв глаза к потолку, и осушил очередную чашу крепкого греческого вина.

Когда пришел Коснячко, Изяслав был уже изрядно во хмелю.

–  Вот что, воевода, собирай пешую рать и опять пойдем на поганых, - Изяслав грохнул по столу кулаком.
– Я покажу ханам, где хвост, а где рыло! За воинов моих павших сторицей отплачу! Опять же, Всеволода выручать надо. Чай, обступили его половцы в Переяславле.

Коснячко ответил, что придет завтра поутру все обсудить с князем на трезвую голову.

–  Ты хочешь сказать, что я пьян?
– нахмурился Изяслав.
– А коль и так, тебе какое дело! Велено, так исполняй!

Коснячко молча поклонился и вышел…

Ночью дождь усилился. Непогода навевала на Гертруду, сидевшую с сыновьями, невеселые мысли. Настроение ее еще больше ухудшилось, когда Мстислав рассказал о подробностях проигранной битвы.

–  Куда же Святослав и Всеволод подались?
– спросила Гертруда.

–  Каждый в свою вотчину, - ответил Мстислав.

–  Кто же с половцами сражаться будет?

–  Не знаю.

–  Эх, князья русские, отдали землю свою нехристям на поругание, а сами разбежались по норам, как серки!
– зло усмехнулась Гертруда.

Ярополк осуждающе посмотрел на мать.

–  Мы честно бились, - молвил он, - и не храбростью превзошли нас поганые, но множеством своим.

–  Киевская дружина дольше черноголовцев и переяславцев на месте стояла, - поддержал брата Мстислав.

Святополк помалкивал, сидя на стуле и глядя в пол. В этой битве он дважды был на волосок от смерти и то, что сумел ускакать на уставшем коне от наседавших половцев, считал вмешательством Господа.

–  Да разве об вас речь, дети мои. В вашей доблести я никогда не сомневалась. У дядьев с отцом вашим единства нет, а без этого на врага выходить - пустое дело.

–  Отец обещал дяде Всеволоду пешую киевскую рать в подмогу привести, - сказал Ярополк, заглядывая матери в глаза.
– Я сам слышал.

–  Мы только за тем в Киев и вернулись, - вставил Мстислав, больше всех братьев жаждущих битвы.

Гертруда печально улыбнулась и расцеловала сыновей.

–  Ступайте спать, орлята!
– с нежностью проговорила она.

Княгиня проводила любящим взором старшего Мстислава и младшего Ярополка, стоя у окна, за которым шумел ливень. Уходя, сыновья пожелали матери «покойной ночи».

–  А ты что, спать не идешь?
– обратилась Гертруда к своему среднему, любимому сыну.
– Иди! Заждалась тебя твоя Эльжбета.

Святополк устало поднялся и направился к двери, даже не взглянув на мать.

–  Святополк!
– негромко окликнула его Гертруда.
– Что с тобой? Я не узнаю тебя!

Княжич тряхнул головой, словно отгоняя дурман, и с виноватым видом приблизился к матери.

–  Ты не болен?
– забеспокоилась Гертруда.
– Какой-то ты бледный.

Святополк пробурчал в ответ что-то невразумительное, торопливо поцеловал мать и ушел.

Гертруда осталась одна. В который раз княгиня пожалела о том, что не родилась мужчиной. Ей казалось, что будь она мужчиной, к славным деяниям польских и русских князей прибавились бы еще более великие. Она устранила бы всех врагов и соперников мечом и ядом. И уж, конечно, не напивалась бы в момент грозной опасности! Ведь бывали случаи, когда женщина становилась во главе государства, правда, это было в далекие языческие времена. Неужели ей, великой княгине, остается лишь смотреть на глупые выходки Изяслава, на его бездарное правление, терпеть все и быть покорной! Нет, если Гертруда и бывала покладистой, то только до поры…

Нахмурив соболиные брови, княгиня пришла к себе в опочивальню и заперлась там. Своих служанок она отправила спать. В голове гордой польки рождались замыслы один грандиознее и страшнее другого.

Гертруда обдумывала возможность отравления Изяслава с целью вокняжения своего старшего сына. С воинственностью Мстислава и с ее умом они держали бы всю Русь в страхе.

Вот только братья Изяслава непременно возьмутся за меч, войны с ними не избежать. Племянник Гертруды князь Болеслав Смелый вряд ли станет помогать ей, ведь он женат на дочери Святослава. Остается либо каким-то образом устранить младших Ярославичей, либо внести изменения в закон о престолонаследии. Святослав и Всеволод, конечно, будут против любых изменений, лишающих их доступа к киевскому столу. Изяслав был не прочь утвердить главенство на Руси за своими потомками, - в этом Гертруда нисколько не сомневалась. Значит, камень преткновения - Ярославичи. Не станет их, Изяслав сам с великой радостью изменит отцовский закон в свою пользу.

Гертруда ходила из угла в угол по просторной спальне, перебирая в голове возможные способы умерщвления Святослава и Всеволода. Самое трудное в этом деле то, что нельзя довериться мужу и боярам его, придется действовать самой. Как некстати случился этот половецкий набег! А может, наоборот, кстати…

В дверь спальни негромко постучали. Стук был условный. Это стучал Людек, которому Гертруда подарила одну из своих ночей - когда Изяслав с братьями выступили в поход на половцев. Гертруда отдалась Людеку главным образом от скуки, да еще с целью когда-нибудь использовать его против мужа. Что ж, это и будет ее первый союзник в том замысле, который либо погубит Гертруду, либо возвысит еще больше!