– Все вставки для вашего же блага, - сказал тогда Авангар.
– Так и пожелаете, а ничего лишнего о проекте сказать не сможете. Не сможете, даже если будут пытать - ментальное тело погибнет раньше.

– Обнадёживает...

– А то! На том и стоим!

Далее был лазарет, где восстанавливали пустотников. Находилось заведение в предместьях Советграда, или Четвёртом круге, как их называют в шутку. Впрочем, какие шутки, если размерами предместья превосходят, наверное, уже все три городских круга вместе взятых? Авангар навещал регулярно, следил за тем, как идёт восстановление. И следить было за чем: Аиртон то и дело переживал помутнения, локальные изменения времени, один раз даже самопроизвольно портировал, пусть и без особых последствий.

– Хорошо, хорошо, напарник, скоро полностью восстановитесь, - тем не менее твердил Авангар.

Порой отправлялись с ментальным магом на воздушные, как он их называл, прогулки - кружили на летуне в допустимой зоне. Прозрачной полусферой город накрывала аура защитных заклинаний, расходилась от острия Иглы. У столицы три круга и цитадель, и число врат, соответственно, равно четырём. У каждых великий маг-архитектор Вассиан поставил по паре Хранителей - статуи членов Первого Совета. Различны по материалу, различны по размеру: чем выше круг, тем меньше Хранители, и если нижние огромны, то верхние исполнены в натуральную величину. У врат, ведущих в город, стоят Цирц и Утли, у врат Второго круга - Триптофан и Алинда, у врат Первого - Лим и Злата, а Сарагон и Стелла несут стражу у врат цитадели.

– Великий город, величайший!
– то, что управлял летуном при помощи ментальной силы, не мешало Авангару говорить.
– Самим глобальным историческим процессом обусловлено его возвышение, ведущая роль. Именно здесь сходятся сила и спокойствие, образуют в слиянии спокойную силу, именно здесь СОСРЕДОТОЧЕНЫ все основные рычаги управления. Потому-то сюда и ведут все дороги, каждый мечтает попасть!

Аиртон почти только слушал, и слышал, и соглашался. Если бы не смотрел в это время на город, слова контролёра показались бы, скорее всего, и напыщенными, и пустыми, но он смотрел, смотрел и понимал: да, оно действительно так. Из-за сбоев знака мог различить извивы обширной ментальной структуры - той самой, что обеспечивала каждому из жителей Советграда благоприятный момент. Светилась та фиолетовым, и чем выше, тем ярче был свет.

– Не советовал бы этот подъёмник, - в один голос говорят пятеро, соединённые, по всей видимости, какой-то сложной ментальной цепочкой.
– Одного из меня так на нём раскрутило, что едва на Первый не улетел! Так что собираю, вот, метки на внеочередной вызов аварийного помощника.

– И сколько ещё осталось?
– спрашивает Аиртон машинально.

– Десять.

– Ну, что же, дело полезное, держите тогда и мою...

– О, спасибо, - благодарят пятеро, - уже девять! И, это, если тоже хочешь расшириться, то знаю одно надёжное местечко...

– Нет, не хочу.

Чуть больше года назад на Советград было совершено нападение. Группе отступников удалось, как знал Аиртон, дойти до Второго круга - как раз того, где он сейчас, где находится его кластер. "Называют они себя чокнутыми, - думает пустотник, - такие, похоже, и есть, раз отважились штурмовать сам Советград". О том, чем закончился инцидент, информация скрыта, упрятана под ментальные замки такой силы, что и знака Береники оказалось мало для доступа, а за повторное обращение получила штрафную метку.

– Эй, постой!
– один из пятерых подбегает, пытается втихую прикрепить к знаку Аиртона какую-то метку.

– Нет, - он отталкивает левой рукой, он пресекает.

Затем шаг к скользящей ленте, так кстати замедлившейся, шаг на свободную ячейку, и лента уносит пустотника прочь.

"Очевидно, что действовали чокнутые на ментальном уровне, - продолжает Аиртон размышлять о своём, - нашли способ, как проложить в структуре стабильности канал нестабильности. Им они и прошли, поднялись, недоступные постоянной удаче защитников. Вот только, похоже, у ворот Первого круга силы иссякли и подъём превратился в падение..."

В левую руку мага неожиданно проникает холод, тускнеет мир, а из множества шепотков собираются два голоса:

– С той пустотой, которую имеешь в виду, - говорит один, - сложно сражаться. Она как скользящая лента: легко сделать первый шаг, но сложно вернуться назад, если унесла далеко.

– А ведёт лента к пропасти, - отзывается другой тихо, едва слышно, - имя которой смерть...

Накатывает сильное помутнение и Аиртону представляется, что движется он ни куда иначе, как в пропасть, скользит в пустоту. Потому сходит на первом же замедленном участке. "Когда же это закончится, - злится он, - сбой за сбоем! Или это не сбой, а нечто другое? Некий отклик, ответ на мои мысли о чокнутых? Не хотелось бы в подобное верить, но уже одно то, что я здесь, в Советграде, может означать всё, решительно всё..."

С наступлением нового, 2423 -го от Разделения года, пришло время новой, как выразился Авангар, ступени.

– Сегодня отправляемся в город, - сказал он, - можно телепортацией, можно на ленте.

– Пожалуй, на ленте, - выбрал Аиртон.

– Я и не сомневался, - кивнул Авангар, - потому со мной Гелла и Гедда. Как, соскучились по красавицам?

– Не очень...
– Аиртон едва сдержался от защитного заклинания, когда рядом, буквально из ничего, появились воительницы.