– Жители, кажется, надеются, что храмовники будут защищать их… от Инквизиции, - почти испуганно пролепетала женщина. – Они собираются на другой стороне рынка. Думаю, там храмовники и хотят вас встретить.

– Что ж, тогда нам ничего не остается…

– Кроме как смыться?..

– Мы должны встретиться с ними, - грозно нахмурилась Искательница, кинув предупреждающий взгляд на лыбящегося гнома. – Может, так будет даже к лучшему. Но… Защищать жителей от нас?

– Защищать от нечестивой Вестницы Андрасте, я бы сказала, - мне было даже недосуг попытаться скрыть сарказм.

– Что вы! Конечно, они так не думают, - несчастная разведчица поднялась на ноги, продолжая смотреть на меня со смущающим благоговением.

– Почему нет? – я горько усмехнулась, пожимая плечами. – Они были бы не одиноки в своем мнении.

Тетрас всё-таки тоже посерьезнел, подняв взгляд на Искательницу.

– Думаешь, Орден вернулся в лоно Церкви? Чтобы покончить с нами, выскочками?

Женщина отрицательно мотнула головой, но все же недостаточно уверенно, по моему мнению.

– Я знаю Лорда-Искателя Люциуса. Не представляю себе, чтобы он после всего случившегося встал на защиту Церкви, - вздохнув, женщина снова обернулась на разведчицу, благодарно ей кивнув. – Возвращайся в Убежище. Кто-то должен их предупредить, в случае если нас… задержат.

– Как скажете, миледи, - почтительно кивнула она, и, ещё раз поклонившись, отправилась в сторону выхода из города.

А мы, под предводительством Кассандры, добровольно пошли в логово зверя.

Чем больше людей появлялось на улицах, тем больше косых взглядов я на себе ловила. Подозрительный шепот становился все громче, и все чаще кто-то даже не считал необходимым понижать голос, во всеуслышание заявляя о своем презрении к Инквизиции и ко мне в частности.

Кассандра смиренно скрипела зубами, пока я все больше и больше хотела сбежать из этого места куда подальше. Конечно, я помнила, как меня впервые встретил этот мир, как мне обещали в лучшем случае суд, а в худшем – казнь на плахе, сколько ненависти было во взглядах жителей Убежища. Но это было так давно, как будто бы в прошлой жизни.

Последние пару недель меня чаще встречали с улыбками и радостью в глазах, когда я закрывала разрывы и спасала крестьян от демонов, но за что было любить меня орлесианцам? Судя по презрительным взглядам – не за что. Я была самозванкой, преступницей, возможной убийцей их возлюбленной Джустинии, но никак не спасительницей.

И даже не смотря на собственную злость, винить их за это было трудно.

Найти посередине площади шумное скопление народа было совсем не сложно, труднее было пробраться к помосту, с которого вещала незнакомая жрица. Но при первом же взгляде на ту, кто пытался пробраться поближе к ораторше, боязливые граждане расступались в стороны, не хуже чем море перед Моисеем. Разумеется, это не могло остаться незамеченным.

– Послушайте, добрые жители Вал-Руайо! Ныне мы скорбим по Верховной жрице. Её чистое, прекрасное сердце больше не бьется по вине предателей! – звонкий, хорошо поставленный голос далеко разлетался по площади, и, без сомнения, слова глубоко падали в душу слушателям. Но когда тяжелый взгляд карих глаз священнослужительницы пал на меня, сомнений, что она скажет что-то хорошее, не возникло. – Вы гадаете, что стало с её убийцей? Сейчас вы узнаете!

– И всё-таки, как насчет рассмотрения варианта бегства? – услышала я из-под локтя негромкое предложение Варрика, но, окруженные толпой фанатиков, сейчас это было уже бессмысленно.

– Узрите же так называемую Вестницу Андрасте! – воскликнула жрица, тыкая в меня пальцем, от которой сразу же расступился народ. – Которая жаждет занять место нашей возлюбленной погибшей! Слушайте! Мы говорим: это лжепророчица! Создатель не мог в час беды послать нам эльфийку!

Последнее слово стало последней каплей моего терпения. Кассандра пыталась остановить меня, схватив за руку, но я лишь скинула её, почти не заметив, зло взирая на зарвавшуюся женщину. Ладно ещё обвинять меня в убийстве! Но приплетать сюда ещё и расовую дискриминацию? Чем вам эльфы не угодили?!

Не хотите остроухую Вестницу? Получите мстительную магессу!

– Я никогда не претендовала на это звание! Меня не посылали ни Андрасте, ни ваш Создатель! Все, что я пытаюсь сделать – это закрыть Брешь! Или вы внезапно забыли, что у нас дыра в небе, преподобная мать?!

– Это правда! – видимо, понимая, что разгребать эту кашу придется все равно ей, Кассандра все же встала на мою сторону. – Все, чего хочет Инквизиция, - остановить безумие, пока ещё не поздно!

– Уже слишком поздно! – отрезала жрица, протягивая руку в сторону.

Только тогда я заметила звонкий грохот тяжелых сапог по каменной мостовой. Зрители разом отхлынули от помоста, предоставляя нам возможность лицезреть группу храмовников, приближающихся с другой стороны площади. И вид у них был совсем не дружелюбный.

– Храмовники вернулись в Церковь! – священнослужительница радостно улыбнулась гражданам, приветствуя поднимающихся наверх воинов. – Они встретят эту вашу «Инквизицию», и люди снова будут спасены!

Но женщина была слишком поглощена своей восторженной речью, чтобы заметить тяжелый кулак, занесенный одним из солдат. Мужчина ударил её со всей силы, очевидно даже не делая скидку на возраст жрицы, отбросив её бессознательное тело к краю сцены под испуганные возгласы толпы и послушниц.