Они стояли в большом круглом зале, с высокого полка которого свисали длинные клочья паутины. Она была повсюду, облепляя стены и террасу, закрывая выдолбленные в стенах ниши и замершие между колоннами статуи безвестных героев. В самом центре зала, как разверзнутая пасть Бездны, зияла широкая чёрная дыра, от которой к пролому в стене тянулась глубокая канава, оставленная телом гигантского червя. Попутно сшенн-тант своротил своей тушей две арочные опоры под шедшей по периметру зала террасой, отчего от пролома в стене, к куполу Сокровищницы змеилась длинная не внушающая доверия трещина.

Попавшиеся на пути тупой твари драгоценности были частично съедены — частично перемешаны с землёй и камнями, но даже от той части, которая осталась нетронутой, захватывало дух.

— Вот это да! — Не сдержал своего восхищения кто-то из атраванцев. — Подумать только! Сколько здесь золота… хватит, чтоб купить надел величиной с половину Атра-Аларна!

— Как удобно… — Обронил Феранор, гася теперь уже бесполезный факел. Будь все порождения Бездны такими же полезными, возможно он их даже почти полюбил бы. — Если бы не эта тварь, мы бы стояли под дверью до второго пришествия людского божка…

— Как хорошо, что линуг притащил сюда варвара, показав нам этот проход! — Поддакнул ему Каэльдар и воровато покосился на ас'Саира, проверяя слышал ли тот его хулительные слова.

Митр не слышал, он был занят тем, что рассматривал труп поверженного чудовища, так как до сего момента ни разу не видел ничего подобного. Тварь, которую Каэльдар обозвал «линугом», более всего походила на белёсого паука с десятью лапами, восемь из которых росли по бокам вытянутой туши. Пара ближайших к морде конечностей была заметна тоньше длиннее и больше напоминала трёхпалые руки — именно ими он хватал ас'Саира прежде чем вцепиться в него своими челюстями. Размером линуг был не сильно большого — где-то с три четверти метра в высоту, зато размах его толстых лап воистину впечатлял. Одна только его откинутая в сторону нога была длиной метров пять — не менее.

Схватившись обеими руками за рукоять кинжала, торчащую между круглых, как блюдца, глаз чудовища, агыз не без усилия выдернул своё оружие, для чего ему пришлось упереться в плоскую морду сапогом. От резких рывков мёртвая туша со скрипом зашевелилась, распахнув массивные, увенчанные клыками челюсти, с которых на пол закапала тягучая жижа. Зрелище было настолько отвратным, что ас'Саир не выдержав, сплюнул и отвернулся, принявшись осматривать Сокровищницу.

Его воины уже успели разбрестись по залу, срывая с сундуков серую паутину. Опасливо косясь на валяющиеся возле стен пустые оболочки линугов, люди с алчным блеском в глазах запускали руки в россыпи золотых монет, с нервными смешками просыпая их между пальцами. Кто-то бездумно навешивал на себя все найденные эльфийские амулеты, словно он не благородный воин шах-ан-шаха, а глупая жадная наложница какого-нибудь купца. Никто даже не подумал остаться на страже у входа — всех поглотил блеск эльфийских сокровищ! Шахский племянник оказался единственным из людей, не поддавшимся искушению немедленно запустить руки в кучу звонких монет. Странное дело, но это золото вызывало в нём стойкое желание уйти отсюда как можно скорее и увести своих людей.

Эльфы толпились у закрытой двери, явно прикидывая можно ли открыть её с этой стороны. На людей бросали исключительно презрительные взгляды, как на наглых попрошаек. Собственно, Митрасир сейчас был с ними полностью солидарен — не пристало шахским воинам бросаться на золото шаха, так как ему, по уговору, принадлежит ровно половина золота от найденного. Уже Саффир-Шах решит какую долю из него выделить своим храбрым воинам. Пока всё не соберут, не посчитают и не поделят, запускать в него руки — ни-ни!

— Раххиман!

Сидевший перед маленькой золотой фигурой какой-то эльфийки гвардеец никак не отреагировал на зов, продолжая заворожено гладить статуэтку рукой. Пришлось приводить его в чувство начальственным словом и добрым пинком от которого тот быстро пришёл в себя, встал перед командиром, демонстрируя искреннее раскаяние и служебное рвение.

— Скачи в лагерь, — приказал агыз, — сообщи им о нашей находке.

Пусть там знают, что прошли этот путь не зря и готовятся встретить их наутро.

— Но агыз… — воин состроил мученические глаза, будто Митр только что приказал ему собственноручно отчекрыжить у самого себя некую важную часть организма. — Почему именно я?!

От такой претензии Митр слегка опешил, а потом из горла его раздался некий звук напоминающий рычание, которое вот-вот перейдёт в рёв разъярённого льва. Бедин сообразил, что переступил незримую черту дозволенного, изменился в лице и проворно припустил к выходу, бросив на ходу: «Будет исполнено, господин!»

«Так-то лучше…», — подумал Митр, отрывая от золота двух следующих воинов и сходу придумывая им новые задания:

— Керим! Адихмар! Возьмите вон те посохи и скиньте труп паука в дыру. Нечего ему тут вонять…

Порадовались добыче и хватит. Пора приводить их к порядку, а то совсем разбаловались! Приказы «белые стражи» выполняли, но как-то заторможено, неохотно, что совсем с ними не вязалось и это казалось Митрасиру плохим знаком.

Глава 11. Право выбора

К первому лагерю подскакал взволнованный гонец, сразу же бросившийся к замещавшему здесь ас'Саира, командиру. Спустя полдесятка минут, уже каждый знал принесённую им радостную весть.