Рубаху и штаны Дарик снимал уже с трупа. Как он и предполагал, рубахо-юбка оказалась маловата и треснула на спине, едва тот повёл плечами. Не беда — дыры закроет чешуйчатый панцирь. Жаль, что сапоги с убитого на ножищу Борагуса ну никак не лезли, потому пришлось оставаться в своих старых и стоптанных. Одни штаны оказались в пору и то благодаря привычке атраванцев носить портки в три раза шире своего размера. Закончил он своё переодевание нахлобучив на голову шлем с маской. Теперь, если к нему особо не приглядываться, он легко мог сойти за своего. Да и зачем к нему приглядываться? Это просто возвращается обратно посланный в первый лагерь ас'Саиром гонец, всё прочее спишем на плохое освещение и на вопросы отвечать будем коротко и хрипло. А лучше вообще не отвечать, а отмахнуться, мол, некогда тут разговоры разговаривать и сбежать пока не раскрыли.

Спрятав за колонну раздетый труп и свою собственную старую одежду, Дарик направился вглубь водохранилища, ориентируясь по светильникам и факелам зажжённым предусмотрительными атраванцами. Идя от одной, обозначенной горящим светильником колонны до другой, он очень быстро добрался до дыры в стене, зияющей на месте выломанной решетки. Двое охранявших проход воинов, увидев синие одежды (лицо полукровка предусмотрительно закрыл), не стали его задерживать. Один, правда, попытался что-то крикнуть вдогонку, но Борагус отделался, бросив на ходу хриплое «Срочно!». Пролетел мимо них и ужом нырнул в ведущую в соседнее водохранилище трубу.

_______________________

[1] Эльдары, энэйры, анариды, а так же квены. Первое — это самоназвание всех эльфов (кроме тёмных, получивших за отступничество именование файхары), остальное — имена эльфийских народов. Энэйры и анариды получили свои названия по именам первых предков, детей Рэндэримана, от которых ведут род. Квены — это одичавшие лесные эльфы, отринувшие культуру городов и вернувшиеся к жизни на деревьях

Глава 12. Проклятье Сокровищницы

Феранор стоял на галерее второго этажа и, облокотившись на перила, наблюдал, как радостно бегающие внизу люди растаскивают эльфийское золото. Глядя на меланхолично-безразличную маску, застывшую на его лице, никто бы не догадался о том, какая Жаба душила эльфа сейчас. Нет, Феранор жадничал не для себя — по своему почину он бы не прикарманил и мелкой монетки, но ему было жалко отдавать золото людям. Атраванцы чуть лучше орков и чуть цивилизованнее гордландцев, но по сути всё те же дикари и варвары, а будучи воином, ан-лорд Мистериорн всегда плохо относился к тактике подкупа варваров, считая, что такие подачки только усиливают их, ещё больше разжигая их неуёмный аппетит. И никакие рассуждения о хитрых планах и высоких стратегиях не могли его переубедить. Он знал, о чём говорил, так как имел беседы с временно нанятыми Домом людьми, которые даже не скрывали того, что когда-нибудь придут и заберут себе всё. Одну такую особо наглую компанию гордландцев он даже прикончил в морейском кабаке, в порту Лаввалетты. Но с другой стороны, пусть лучше людям достаётся бесполезное золото — эльдары заберут себе знания предков, что гораздо важнее. Под знаниями Феранор понимал не только волшебные вещи и забытые заклинания магов старого Эльвенора, но и саму Историю перворождённых. История, это ведь не просто старые свитки и имена забытых героев, это вместилище Духа, из которого народ черпает свои Силы. Эльфийская ветвь не увянет, пока эльфы помнят, кто они такие и пока в их душах бьётся решимость быть такими, чтобы их отцы ими гордились.

Кивнув своим мыслям, Феранор отвернулся от творящегося внизу безобразия, решив проверить, как идут поиски Летописи. К слову, участвовал в них даже Каэльдар, бросивший бесполезные попытки открыть дверь Сокровищницы. Чтобы не отвлекаться на постоянную поддержку большого «светляка» под потолком, он настроил свой жезл так, чтобы тот сам поддерживал заклинание «Света» в среднем режиме, после чего спрятал Инструмент за спину, сунув в специальное кольцо на перекинутой через плечо перевязи.

В комнатках эльдары натыкались на самые разные вещи, как несомненно ценные, так и весьма относительной ценности, но наверняка дорогие для тех, кто их сюда спрятал. Вот тот здоровый золотой диск с кривыми лучами, изображающий Солнце, можно хотя бы оценить на вес, но как определить ценность мраморной статуи некоего перворождённого, если его лицо и имя тебе полностью незнакомо? Кто теперь скажет, чем были знамениты лорд Каэльдрис или леди Анхель? Кто помнит вообще об их существовании? Эти статуи последнее воспоминание о них, явись сюда дикарь с дубиной и от анаридов не останется даже такого чахлого следа. От такого вывода ценность летописи, в глазах Феранора снова ощутимо подросла, отчего порученное задание обретало всё большую важность.

Книг, кстати, здесь нашли не так уж много. Одна не превышала походный молитвенник ас'Саира, а вторая была толстым тяжёлым фолиантом, который, будь он чуть-чуть поухватистей, можно было использовать как дубину. Капитан не поленился взять в руки и полистать каждую, разыскивая в них хоть что-то похожее на упоминания дат и событий.

Маленькая книжица оказалась сборником стихов и «умных мыслей» Гаринар — дочери первого эльвенорского царя Рэндэримана. Не смотря на то, что она на всю голову была больна гуманизмом, у её бредовых идей находилось немало поклонников. Наверняка амаэльские анариды были одними из них, раз сочли это поганство сокровищем! Вторая книга, оказалась сборником заклинаний и едва не обожгла Феранору пальцы, так как нашедший её Бальфур не подумал предупредить своего капитана о такой особенности. Хорошо, что тот не снимал перчаток, иначе бы он получил приличный ожог.

— Идиот. — Выдохнул капитан, прокашливаясь от пыли, поднятой упавшей на пол книгой. — Это, что, всё, что вы нашли?

— Там есть ещё одна. — С простецким видом махнул рукой Бальфур, постаравшись промахнуться не больше чем на сто восемьдесят градусов. — Только она большая и широкая. Я её даже от постамента не оторвал.

Неподъемная книга хранилась через пару комнат от входной двери, возлежа на массивной медной треноге. Широкая, как трактирный стол, она превосходила его своей толщиной. Феранору не без усилия удалось перевернуть и откинуть в сторону её обложку с медной чеканкой в центре и по краям. Магический свет, озарявший круглый зал, почти не проникал в комнаты-ниши, оставляя в них густой полумрак, в котором едва различались рунические буквы эльфийского алфавита.

— Кто там застрял у входа?! — Рыкнул Феранор, оборачиваясь и обличительно тыкая в светящийся прямоугольник двери. — Уйдите, не заслоняйте свет!

Бальфур суетливо убрался в сторону, отчего в комнатке стало немного светлее и Феранор смог прочесть первую строку с датой основания Амаэля и с именем первого летописца города. Нашли!

— Оно!

— Это?!

— Да!

По кислому виду Каэльдара можно было предположить, что он ожидал чего-то иного, более ценного, чем просто большущая книга. Некоторое время он усиленно думал чего бы такого язвительного сказать и не придумал ничего умнее фразы: