В комнатке хранились какие-то документы, стояли стеллажи со свитками и несколько покрытых палью зеркал в серебряной оправе, которые совсем не вызвали любопытства полукровки, хотя от них сильно тянуло магией. Дарик всегда очень осторожно относился к волшебным вещам, стараясь не трогать незнакомые штуковины, действия которых он не знал. К тому же сейчас для утоления любопытства было неподходящее время. Его сейчас интересовала только пиала и эльф, ведущий неравный бой сразу с несколькими линугами. Ещё несколько подземных тварей валялось вокруг него на полу, перевернувшись кверху брюхом и задрав вверх свои переломанные конечности. Каэльдар отбивался от них с помощью жезла, хлеща во все стороны потоками чистой магической силы, крошащей камень и сминающей крепкие панцири хищников как яичную скорлупу. Если попадал. Чудовища не изображали из себя неподвижные мишени, а очень проворно перемещались по полу и стене, пытаясь обойти улана или запрыгнуть на него с боку. Дарика Каэльдар увидел, но отвлечься на нового противника не мог. Жезл и так работал на пределе своих возможностей, вытягивая силу отовсюду откуда только мог (даже из заклятий наложенных на Сокровищницу её создателями), успев ощутимо нагреться и теперь жёг эльфу руки. Понимал ли эльф, что не сможет справиться со всеми врагами? Понимал, но звать на помощь представителя Дома «Феникса» ему не позволяла клановая гордость, а может быть он решил, что успеет совладать с подземными пауками, прежде чем до него доберётся Дарик, так как с появлением нового действующего лица, парочка линугов тут же переключились на него. Пользуясь тем, что врагов стало меньше Каэльдар прекратил жалеть силы и разрядил жезл в самого резвого хищника, буквально впечатав того в стену, после чего новым ударом скинул с террасы ещё двоих. Последнюю, подскочившую к нему вплотную тварь, эльф встретил оголовком жезла, ударив им как дубиной и попытавшись добить мечом, который сжимал в левой руке.

Дарик в это время отбивался от двух других хищников, вознамерившихся попробовать его на зуб. Угрожающе растопырив передние лапы, линуги пошли в атаку, оттесняя полукровку обратно в нишу со свитками и зеркалами. Рана на ноге Дарика давала о себе знать, отдавая приступами боли при каждом резком движении и серьёзно снижая его подвижность, потому проскочить мимо двух хищников он не мог, а его попытки дотянуться до одного из них мечом не увенчались успехом. Линуг совсем как опытный фехтовальщик отводил клинок в сторону, очень точно и сильно ударяя по нему лапами. Отступая от входа, Дарик слегка уровнял свои шансы, опрокинув на первого, сунувшегося к нему хищника, массивный стеллаж со свитками. Убил он тварь или нет, осталось неизвестным, но из-под полок она уже не выползла, зато вторая совершила стремительный бросок в Дарика прямо из коридора. О том, что сейчас будет, полукровка догадался когда увидел, что тварь подобрала под себя свои ноги, вся вдруг сгруппировавшись. Всё произошло быстро. Дарик успел только попятиться назад, наткнувшись спиной на одно из зеркал и сбив с него тучу пыли, как линуг метнулся вперёд, в полёте раскрывая свои когтистые объятия. Борагус увернулся чудом, подогнув здоровую ногу и почти упав на пол перед зеркалом, в то время как хищник пролетел над ним, врезавшись в стоящее за его спиной зеркало. Дарик перекатился на спину, собираясь встретить линуга сталью, но тот просто исчез. Он не разбил собой зеркало, не отлетел от него, он просто провалился в его поверхность, канув в неё как в воду без всякого звука. Зато соседнее зеркало с полностью закрытой пылью отражающей поверхностью отозвалось звучным «бамом» и завибрировало, будто кто-то врезался в него с другой стороны. От удара даже покрывающая его пыль немного осыпалась, открывая взору поражённого Борагуса верхний угол зеркала, в котором шарила длинная линужья грабка, пытаясь найти выход. Попавший в зеркальную ловушку хищник не сообразил, что произошло и решив, что перед ним просто очередное препятствие попытался его сломать, грянувшись в него со своей стороны ещё раз, только сильнее. Зеркало сотряслось вместе с оправой, пошатнулось, сдвигаясь с места и начиная медленно заваливаться вперёд. Дальше Борагус просто зажмурился, представив, что было бы окажись он на месте незадачливого линуга, потому, что запылённое зеркало упало на пол, разлетаясь с оглушительным звоном. Что бывает с отражением человека в зеркале, когда оно разбивается? Оно разбивается на куски, вот тот же принцип и здесь, только на куски вместе с волшебным зеркалом разлетелось не отражение, а сам оказавшийся в зеркале линуг. Какое счастье, что Дарика от подобного спас толстый слой пыли, не давший ему войти в зеркало и который он стёр собственной спиной!

— Спасибо, Всевышний! — Не удержался от благодарности Дарик.

Воздев себя на ноги, полукровка похромал к выходу из комнатки и, осторожно выглянул наружу, обозрел Сокровищницу. «Светляк» уже почти погас, ужавшись до размеров не больше кочана капусты. Света вокруг было столько же, сколько бывает в ясную лунную ночь. Звона мечей внизу уже почти не было слышно — их заглушали издаваемое чудовищами шипение, да крики пожираемых ими жертв. Каэльдар был ещё жив и сражался, яростно полосуя линуга мечом. К Дарику он на этот раз был повёрнут спиной и для последнего это был шанс подобраться к эльфу незаметно. Изловчившись, Каэльдар отсёк своему врагу несколько лап, пинком откидывая от себя его обездвиженную тушку. Увидев в слабом свете «светляка» метнувшуюся к нему от ограждающих террасу перил тень ещё одного хищника, он не думая разрядил в неё жезл, исстрачивая весь накопленный в нём заряд. И только после этого буквально затылком ощутил прерывистое дыхание подобравшегося к нему со спины врага, но сделать ничего не смог. Даже развернуться не успел. Меч полукровки пронзил доспехи «единорога», выйдя окровавленным остриём у него их груди. Всё, что смог сделать эльдар, это лишь обернуться, чтобы встретиться глазами со своим убийцей. Дарик мстительно довернул меч в ране, умножая кровотечение и муки врага и приподняв его на клинке, шагнул к перилам, перекидывая через них тело эльфа.

* * * *

Топчась с сонным видом на месте, линуг проявлял свою истинную стремительность только в атаках, превращаясь в движении размытое пятно. Проклятая тварь не давала своим противникам ни минуты передышки, заставляя их постоянно перемещаться, чтобы не быть схваченными. Будь у них хотя бы копьё или лук, расклад бы пошёл уже по-другому, но в ближнем бою схватка с линугом превращалось в состязание быстроты и выносливости. Феранор впервые ощущал себя загнанной лошадью, готовой вот-вот упасть. Он тяжело дышал, а с волос его, при каждом резком повороте, слетали брызги пота. Митр выглядел ничуть не лучше, держась на ногах лишь благодаря своему упрямству и гордости аристократа не позволявшей проявлять слабость ни перед врагом, ни перед союзником. Конечно же, Феранор с Митрасиром не только уворачивались от лап, но и сами пытались достать пещерную тварюку, пробуя подрубить ей конечность или попасть по глазам, но линуг демонстрировал сообразительность и под удары больше не подставлялся. Он держал противников на расстоянии, так что ответные атаки двуногих приходились либо на его крепкий наспинный панцирь, либо на такие же крепкие щитки на здоровой хваталке. Понятно, что долго такое продолжаться не могло — усталость своё возьмёт, если не случится Чуда.

— …Аэль… тар!!! — задыхаясь, звал Феранор, — ка… эль… а-ар!!!

Но кичливый «единорог» не отзывался и чуда от него ждать не приходилось. Наоборот, из того, что успевал заметить эльдар, дела их шли всё хуже и хуже. Кроме них самих, а так же сражающихся с тварями одного эльфа и одного раненного атраванца неподалёку, в поле видимости не оставалось никого. Ещё чуть-чуть и не останется и этих. В этот злосчастный момент, когда в голове эльфа сформировалась отчётливое понимание, что надо уходить, Митр неожиданно споткнулся и свалился на пол, подкатившись почти под самые челюсти пещерной твари. Один их щелчок и храбрый агыз останется без головы. Собрав остатки сил и отбросив всякую осторожность Феранор ринулся вперёд, в атаку, пытаясь прорваться к морде линуга и секануть его мечом по глазам. В этот момент он даже забыл, что рискует жизнью и долголетием ради дикого варвара. Он сражался с ним плечом к плечу и этого достаточно! Когтистая лапа, сильным тычком, ударившая в грудь капитана отправила его в непродолжительный полёт, закончившийся столкновением со стеной. И хоть меча из рук Феранор по-прежнему не выпустил, не смотря на свою усталость, он отчётливо понимал, что это уже Конец, у него почти не оставалось сил, чтобы быстро подняться. Однако попавший в беду Митрасир не растерялся и сам. Перехватив саблю обеими руками, он снизу-вверх с силой вонзил её между распахнутых жвал хищника. Изогнутый клинок с хрустом вошёл в неё по самую рукоять, так, что скошенное остриё сабли вылезло из черного глаза твари. Линуг впервые издал какой-то другой звук вместо своего сипения и щёлканья. Он заверещал, обдавая Митра потоком жёлтой жижи и путаясь в собственных лапах, отшатнулся от него назад. Встав на дыбы и поджав к морде обе хватательные конечности, на секунду другую линуг застыл в такой позе, а потом всей массой рухнул на пол, едва не придавив собой успевшего откатиться в сторону Митрасира.

Феранор выдавил из себя слабую мимолётную улыбку, но радость его быстро померкла, от осознания того, что они в зале остались одни. Буквально отовсюду слышался дробный топот маленьких когтистых ножек, шипение и пощёлкивание, которое издавали мерзкие многолапые твари, пребывающие в зал всё в большем количестве. На капитана пока ещё никто не бросался, не пытался впиться в него своими жвалами, но несколько раз он видел переползающие совсем рядом чёрные тени, размером с его руку. Сунувшись в Сокровищницу, они невольно разворошили целое гнездо этих хищников. Сколько их тут — десятки? Может быть сотни?

Скользя по камню стены спиной, капитан начал подниматься на ноги. В плечо ему тут же впилась чужая рука, заботливо помогая привести себя в вертикальное положение. В сгущающемся мраке подземелья Феранор разглядел лишь округлый эльфийский шлем и длинную косу, выбивающуюся из-под него на плечо воина.

— Милорд, вы не ранены? — молвил эльдар голосом, который Феранор меньше всего ожидал услышать в сложившихся обстоятельствах.

Это был Бальфур — самый молодой в их отряде и самый наивный эльдар, единственным достоинством которого в глазах Феранора, было знание поразительного количества языков. Надо бы сказать ему, чтоб он уходил. Им не выиграть этот бой. Сам же Феранор отсюда никуда не уйдёт, пока не узнает, живы ли Митр и Каэльдар. Никогда ещё он не оставлял на поле боя своих воинов, не покроет себя позором и сейчас.

— Бальфур, уходи! — тот в ответ замычал, отрицательно мотая головой, пришлось Феранору повышать голос. — Я сказал, убирайся!

— Милорд, я знаю, что делать! — Выкрикнул в ответ молодой эльф и умчался, скрывшись в темноте тоннеля.

Вернулся он быстрее чем Феранор успел добраться до туши поверженного линуга и в руке молодого эльфа пылал факел — один из тех, что предусмотрительные атраванцы оставляли в тоннелях, освещая ими свой путь. Широко размахнувшись, Бальфур словно копьё метнул этот факел в паутину на стенах, где тот застрял в липких нитях и немедленно их поджог. Феранор никогда ранее не видел как сгорает паутина. Примерно как волосы — легко и быстро, оставляя после себя лишь удушающий запах мокрых перьев и ничего более.