Уильям любезно напросился мне в компанию, предложил сводить в кафе, где они обычно зависают с Кларксоном и компанией, прихватывая и рабочее время. Подозреваю, ему не терпелось увидеть реакцию окружающих на меня, которая использует законный час отдыха по назначению. И действительно, реакция была бурная. После того, как все подобрали челюсти с пола.

– Ничего себе, она, наконец, поняла, для чего существует перерыв, и больше не дышит огнем, – Хаммонд был на седьмом небе от восторга, еще бы, возможность позадирать меня. Он не был бы собой, если бы упустил ее.

– Похоже, у мистера Камбербэтча есть очень действенное секретное оружие. Надо будет в следующий раз в момент кризиса вызывать его на место действия, – предложил Джереми.

*Да, оружие, – самодовольно улыбнулось мое подсознание.*

***

Остаток дня провела в пробежках на короткие дистанции, потому домой приползла не в лучшем виде. Сначала общение с подчиненными, где главный спикер я, потом посиделки с начальством, и, в завершение, переговоры с телевизионщиками, которые вечно спешат и ничего не успевают, так что «Давай покороче и не крутись возле штатива».

Самое время набрать ванну, напустить пены, включить что-то из старых чартов начала прошлого века и релаксировать. Благо, что время горячих ванн во спасение от замерзания прошло, терпеть не могу парилку, и теперь можно поотмокать в теплой приятной водичке. Я состряпала достойный плейлист и окунулась в пенное удовольствие, возложив пальцы ног на краны. Надо всегда держать руку… то есть ногу на пульсе, даже если глаза закрываются, прося отдыха, и ты вся наполняешься волшебными звуками старых оркестров.

Я уплываю в грезы о старых добрых временах. *Тех, когда твое нынешнее положение было бы вершиной позора, – услужливо подгаживает идиллию подсознание.* И чувствую на себе прикосновение точеных, мягких, а еще отданных в мое безраздельное пользование губ, но тут же возмущаюсь, потому что ласку получает большой палец, который лежит на регуляторе горячей воды.

– Это же невкусно, – ворчу я, прищуривая глаза. – Пена для ванной. Кошмар, – копирую интонацию, которой он обычно читает мне нотации. Это его совершенно не смущает, он широко улыбается.

– Хочешь попробовать?

– Осторожно, мистер Камбербэтч, в моем положении и не такое может понравиться. – Он целует меня мыльными губами. Фу, ну и гадость эта ваша пена с медом и молоком! Я срываюсь с места, чтобы смыть горький противный вкус бытовой химии. Море волнуется раз, Бенедикт получает за свои мелкие мальчишества, его окатывает водой, а я, неосознанно копируя Мушу, после того, как он укусил Яо за задницу, пытаюсь отмыть ужасный вкус, который, кажется, приелся к моему языку.

– Я могу помочь, Хеллс?

Искреннее предложение помощи встречает мой возмущенный взгляд, его это как всегда в последнее время мало волнует. Он присаживается на борт ванной и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать. Я обвиваю руки вокруг его шеи и затаскиваю на дно океана в духе лучших легенд о русалках. Зрелищный «плюх», брызги во все стороны. Море волнуется два. И он уже сидит рядом со мной, выплескав половину воды наружу. В этот момент я поблагодарила западный архитектурный гений за кафельный пол и слив в нем.

– Ну вот, теперь на мне не просто мокрая одежда, она вся прилипла, – надулся он.

– Это легко поправимо, – уверила я, стаскивая с него футболку. Она плюхнулась за пределами ванной. И джинсы, с которыми пришлось повозиться, ибо нечего носить «скинни», светя перед всеми совершенной задницей, а то ведь можно попасть и в такую ситуацию, как сейчас, когда их придется снимать со звуком «чпок». Еще и с моим нетерпением. Они вместе с нижним полетели вслед за футболкой. О, какая я молодец: два в одном. Еще и разлеглась на нем, возвращая пальцы на исходную позицию и расплескивая остатки лишней воды. Море волнуется три, так что Камбербэтч, будь так добр, замри.

– Хеллс, я бы с удовольствием проторчал бы здесь хоть до завтра, – он поцеловал мое плечо, – но если мы еще раз наглым образом пропустим ужин с Томом и Амели, – второе плечо, – Хиддлстон превратится в Терминатора, и нам не поздоровится, что мы обидели Сару Коннор.

– Запомни, на чем мы остановились. И прервемся на ужин в претенциозно-ванильном месте с безупречной репутацией, – снизошла я. Бенедикт прикоснулся губами к моей щеке, скрывая за поцелуем улыбку мальчишки с семейных фотографий.