Комментарий к With Thee I Swing

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #MUSpP_Swing

========== Song For Ten ==========

Inspired by: Neil Hannon – Song For Ten

Последнее бескофеиновое утро рабочей недели. Нет, я никогда не привыкну к пытке лишения наркотика, эта вечная фантомная боль в недостающей дымящейся чашке горячего наслаждения. И что за мысли посещают меня во время чтения «Благоволительниц»? Какое удовольствие, когда каждая страница – война и зачистка тыла. Долго не могла решиться взяться за роман. Не из-за непомерных размеров, а из-за особого отношения к теме. Одна из моих ненормальностей в литературной сфере – поиск романа о Второй мировой, который отвечал бы строгим запросам об объективности повествования. Моя странная причуда заключалась и в том, что я хотела увидеть немецкий взгляд на нацизм, но не тот, который предлагают нам на каждом шагу, не раскаяние за преступления и не сентиментальные слезы по умершим со стороны победителей. Я хотела увидеть историю со стороны проигравших, хотела проследить происходящее глазами немца, человека, который был бы таким же винтиком системы, как и наши солдаты. И еще несомненным плюсом было бы, если бы такой герой (повествования, отнюдь не в эпическом смысле) был достаточно образован и рассудителен. До Литтелла я перечитала многие книги, того же Ремарка, который Мария, но не писательница, и браковала десятками, потому очень скептически отнеслась к попытке американо-француза написать роман от имени немецкого офицера СС. Чем большей глупостью мне казалась его идея поначалу, тем с большим рвением я набросилась на книгу, распробовав ее.

Но о чем это я? О том, как смела я отвлекаться на всякие глупости, читая непревзойденный роман? Или о том, что привычку читать ночь напролет надо было оставить в университете? А, может, о том, что вовсе и не странно после таких издевательств над организмом, что мои мысли разбегаются, и я думаю о Бенедикте, потому… я посмотрела на улицу, свет на кухне можно было бы выключить еще пару часов назад… потому что он скоро проснется и выпишет мне по первое число на год вперед.

Я соскочила со стула и осмотрела место происшествия. Пора заметать следы ночных бдений над романом, пока мою прелесть не отобрали противные хоббитцы. Неудачненько как-то со сравнением получилось, хоббитцы-то тут скорее я. Пока Смауг не загреб мое золотце. Да, так намного лучше. Убрала со стола апельсиновые шкурки и яблочные огрызки, выключила свет, прихватила с собой плед, чтобы вернуть на место, и поплелась в ванную, надеясь, что смою с себя недосып. А что не смою, то закрашу. Ох, лучше бы водичка помогла.

Искупалась, высушила волосы, привела себя в порядок и в полной боевой готовности спустилась вниз, дабы внести последние штрихи в операцию «Не получи по заднице». Когда Бенедикт спустился вниз, я продолжала читать, потягивая молочко. Мой строгий и заспанный мужчина оценил ситуацию и улыбнулся.

– Ты уже так много прочитала? – удивился он. Да, вчера закладка была в паре сотен страниц ближе к началу. Неувязочка вышла.

– Мой утренний кофе пришел! – крикнула в свою защиту я. Мы решили оставить эту приятную для обоих традицию: он выпивает термоядерный кофе, а я целую его призрак с губ Бенедикта. Так и живем, кофеиновые наркоманы в завязке.

– Не опаздываешь? – Он уже давно ерзал на стуле напротив и думал, как бы отвлечь меня от чтения.

– Еще десять минут, папочка, ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

– Серьезно, Хеллс, начало девятого.

– Я сегодня с Генри на свидание, – бросила, не отрываясь от книги, которая тут же резко захлопнулась.

– А с этого момента поподробнее, я попрошу.

– Он женат, – озвучила веский аргумент против ревности и потянулась за отобранным сокровищем.

– Час от часу не легче, – вздохнул Бенедикт.

– Мы к Джеффри в студию.

– Ах, еще и Джеффри будет, тогда действительно волноваться нечего, – его безупречная игра дала слабинку, он улыбнулся.

– Ага, мы расставим освещение, камеры и устроим эротическую фотосессию, – съязвила я в ответ на откровенное надувательство. Я-то думала, он серьезно начинает строить из себя дракона, хозяина золотой горы.

– Напомни, почему я пропускаю такое веселье?

– Потому что ты враг веселья номер один.

Он посмотрел на меня, во взгляде читалась невысказанная угроза. Черт, только не сегодня, мы ведь к «мэтрам» автомобилестроения идем, и он должен отдуваться не меньше моего в качестве плюс один. Нет, сегодня он не посмеет, а до завтра остынет. Я еще раз посмотрела не его драконий прищур. Или посмеет?

***

На самом деле в студии никакого криминала с раздеванием не было. Мы просто договорились о съемках. Злобные враги человечества, а точнее крошечной его части, продюсеры, решили, что страна должна знать своих героев в лицо. Не нравится мне эта идея гласности, о чем я сразу и сообщила вслух на партсобрании, но кто меня вообще послушает, если я единственная, кто разбавит вереницу унылых мужских лиц на руководящих должностях. Издержки производства, будь они неладны.

У прогулки в рабочее время были и свои плюсы. Короткий рабочий день, доставка на дом и ключи от Бетти. Домашний командир решил, что он прекрасно может доехать до ВВС при параде и на метро, а я, вся такая нарядная, в общественном транспорте кринолины помну. Для проформы я поворчала и повозмущалась его инструкциями к действию, но на деле мысленно потирала руки. Никакого лихачества, мисс? Хехе! Мощное детище баварского автомобильного гения в моих руках, нет, мистер Камбербэтч, никаких виражей на поворотах, никакого превышения скорости, сэр.

Только представьте себе, я забираю его с работы. Историческое событие первой величины да планетарного масштаба. После всех торжественных приготовлений с прической и платьем у меня даже без особых лихачеств хватало времени, чтобы заскочить в офис и проверить своих балбесов. А потом в соседнее здание – и восхищаться Бенедиктом в костюме, его разговорами о спектакле. Обожаю, когда он рассказывает о приключениях своего героя так, будто это самый увлекательный и интересный опыт в его жизни, и так каждый раз, каждая роль – особенная и яркая, каждая роль – еще одно переживание. А потом вечеринка и, надеюсь, коварная мстя. С десяток удовольствий на вечер обеспечено.

Немного задерживаюсь в ньюс-руме и ловлю Бенедикта уже на выходе из студии. Он обнимает меня и шепчет: «Я все помню». Я счастлива и вся трепещу в предвкушении. Мы совершаем недолгий променад к лифту и погружаемся в продолжительное ожидание. Разворачиваюсь в сторону коридора, рассматриваю фотографии на стенах, всё актеры и знаменитости, которые побывали в студии легендарного радио. Но тут мой взгляд сосредотачивается на мужчине, который идет к нам, сначала теряю дар речи и просто таращусь на пришельца, а потом: