Патриции Бэйтман же показалось, что самое время заканчивать разговор и забывать о муках совести. О них вполне можно подумать позже, как и позаботиться об остальном мире с голодающими африканцами и печальной Робин.

Вернувшись в свою квартиру в Санта-Монике, Робин мягко отвергла все попытки Патриции разговорить себя, сославшись на то, что плохо чувствует после переплета, устала и хочет спать.

В глубине души она корила себя за то, что не может сейчас выслушать красочный рассказ подруги о Майкле, который оказался действительно хорош не только на экране. Разговоры о сексе сейчас были не лучшим способом отвлечься. Поэтому, быстро приняв душ, девушка залезла в свою кровать и уснула.

Уснула она, как только голова коснулась родной подушки. Без мыслей. Их было слишком много за последние десять часов.

Уильямс очнулась в полдень следующего дня. Солнце уже лилось из всех возможных щелей, что не могло не раздражать. Робин накинула халат и подошла к окну, чтобы плотнее задернуть шторы, затем тихо вышла в кухню. Лишь убедившись, что Патриция давно ушла, она вздохнула с облегчением.

Все так просто. Кофе со сливками (только такой она пьет по утрам), болтовня в новостях, куча непрочитанных сообщений на электронной почте и еще парочка СМС от Тома.

Ответив на несколько особенно важных, Робин, наконец, подошла к зеркалу и внимательно осмотрела свою шею. Съемка для рекламы купальников завтра. Это окончательный и беспровотный пиздец! Синяки не исчезнут так быстро!

Хорошо, что ее встреча с представителями Джейкобса только через неделю. Плохо лишь то, что в данный момент она не испытывала ни капли радости от этого события. Именно сейчас, когда контракт с мировым брендом был практически в ее руках, Робин Уильямс не чувствовала счастья.

На секунду она задумалась, написать Патти о письме Марка, но потом отложила «айфон» в сторону, отключив его.

В своей спальне Робби чувствовала себя хорошо. Насколько это возможно в состоянии, когда всё вокруг кажется не таким, как было раньше. Коллекция компакт-дисков, акустическая гитара, цветы от Джека и стопка журналов Vogue на полу, в ее комнате все было как прежде. Девушка со злостью схватила огромный букет роз, присланный накануне, и выбросила его в мусорное ведро, издав при этом полный отчаяния вопль.

Затем она вновь забралась в кровать и составила на «айпаде» плейлист из самых грустных песен Бейонсе и Рианны. Надев наушники, Робин закрыла глаза и натянула одеяло до подбородка.

Уже на «Dissappear» от мисс Ноулз Робин ревела, как маленькая девочка, хлюпая покрасневшим носом. Потом очередь дошла до «Broken-Hearted Girl», и Уильямс почувствовала себя самой несчастной на свете влюбленной идиоткой.

Ведь, несмотря на все, что произошло в Нью-Йорке, Джек Уайт по-прежнему оставался для Робби мужчиной, к которому хотелось быть ближе. Каждый раз. Простить ему жестокость и вообще, что угодно, лишь бы он снова оказался рядом и обнял ее своими сильными руками.

Она ненавидела его. Она мечтала, чтобы он позвонил. Терпеть не могла себя саму, за все, что чувствовала и за то, какой тряпкой стала из-за влюбленности в того, кого, по сути, даже не успела узнать. За свою доступность. Ведь он мог таким способом проучить ее… Да, наверняка, так и было. Он был груб потому, что ненавидит доступных женщин, которые вешаются ему на шею. Карен Элсон наверняка никогда такой не была. Поэтому он так любил ее. Поэтому он так переживал развод.

Робин смахивала с глаз слезы и продолжала анализировать все, что произошло с ней и Джеком, одновременно просматривая инстаграм его бывшей жены. После она прочитала несколько статей про кризис у мужчин «за сорок» и про женщин, которые подверглись жестокому обращению со стороны своих любовников.

Спустя несколько часов, Робин поняла, что грустной музыки недостаточно. Девушка включила первый сезон «Секса в большом городе», чтобы вместе с Кэрри Брэдшоу встретить «мужчину мечты» и потерять его снова. Где-то в Нью-Йорке, который самой Робин, в отличие от героини Сары Джессики Паркер, никогда не нравился.

«У меня есть то, что принадлежит тебе».

Более странных сообщений Патриция Бэйтман еще не получала, но, несмотря на некую заинтересованность, решила оставить его без ответа, как поступала со многими прочими СМС, которые сыпались на нее после вечеринок, где она по доброте душевной давала свой номер клиентам, которые могли бы ей пригодиться. «Но если клиент не в состоянии подписать свою анонимку – кому он нафиг нужен?» – еще одна бесценная мудрость, выведенная Патти опытным путем. Клиент вообще должен был радоваться, что она не сообщила национальной безопасности об угрозе сотруднику СМИ.

– Мелкий, че ты творишь?! – закричал Шеннон Лето так отчаянно, что оставалось только удивляться, как для подкрепления своего братского волнения он не приправил вопрос обильным количеством непечатных слов.

Картина, которую он застал, войдя в кухню, была поистине ужасающей. И ужасающим был не прикид младшего Лето, брат успел привыкнуть к его жутким вытянутым спортивкам, майки носил такие же, а цвет волос Джареда был не самым радикальным из тех, в которых тот уже успел побывать. Страшило его то, что мелкий идиот держал в руках нож, с которого капало что-то подозрительно густое, по виду напоминающее кровь, а по консистенции взбитые мозги.