Смахивая с лица капли воды, Макс пытался ухватить Роббс за халат, но та ловко увернулась. В конце концов, не она всю ночь пила виски.

– Тебе пиздец! – сквозь зубы шипел Уильямс, и в эти угрозы сложно было не поверить. Поэтому Робби с воплями и смехом влетела в спальню Патриции и бросилась на кровать к подруге.

– Патти, спаси меня! – заверещала девушка, едва сонная Бэйтман оторвала голову от подушки. – Макс хочет меня убить!

Макс в этот момент уже нависал над кроватью, сжимая от злости кулаки, и обкладывал сестру такими отборными ругательствами, что Патриция в считанные секунды окончательно проснулась.

– Вы оба окончательно ебнулись, да? – зевнув спросила Пи, потягиваясь, как кошечка. Макс тут же переключил внимание на ее грудь, соблазнительно проглядывающую сквозь шелковую рубашку. Заметив его взгляд, Патти закатила глаза.

По его губам скользнула улыбка и, отодвинув Робин, Макс забрался на кровать. Бэйтман хотела было начать возмущаться, но мужчина растянулся поверх одеяла и выдохнул:

– Я спал всего полчаса…

– Иди к себе, – Патриция потерла глаза.

– Нет, – он нащупал сквозь одеяло бедро Пи и, положив на него ладонь, промычал: – Я останусь спать с твоей сладкой попкой…

– Внизу настоящий пиздец! – Робин вздохнула. – Мне так стыдно перед Мэри Поппинс…

– Ох, заткнись, у меня от твоего голоса голова трещит, Робби!

Патриция расхохоталась и осторожно провела рукой по волосам друга.

– Почему ты такой мокрый? Крис тебя в бассейне ночью искупал?

– Очень блядь смешно, – пробурчал Уильямс. – Это моя гребаная сестра решила устроить мне душ с утра.

Пи снова рассмеялась.

– А где Крис? – спросила она Робин. – Жив, надеюсь?

– Дышал, когда я уходила, – с улыбкой ответила девушка.

Макс перевернулся на спину и, посмотрев на сестру, схватил ее за ногу. Девушка взвизгнула и рассмеялась.

– Вы в курсе, что все это выглядит, как сцена из арт-хауса для извращенцев, – Скайлер скромно просунула голову в приоткрытую дверь. – Что происходит? Ваши крики могут мертвого разбудить…

– Мертвого, может быть, – Патриция продолжала гладить Макса по голове. – Но не Криса Мартина, который вчера нажрался вот с этим королем алкоголиков.

Попытки отговорить Патти от посещения той самой вечеринки известного бренда, имя которого не упоминалось, потому что было связано с человеком, имя которого тоже по удивительному стечению обстоятельств не произносилось в этом доме (как лорд Волдеморт в Луи Витон), сошли на нет, а протесты перетекли в молчаливое осуждение.

Иендо, услышав обрывок разговора о предстоящей вечеринке, пришла в дикий восторг. Она решила, что тусовка с дорогим бухлом и туповатыми светскими львицами, над которыми можно поизмываться, это ее заслуженная награда за заключение в Малибу и новые управленческие функции, которые Бэйтман, похоже, окончательно вручила ей, сдобрив сухой похвалой вроде «Отлично справляешься, Скай!». И Патриция обрадовалась, решив, что получила в ее лице союзника. Слишком рано. Сначала посредством пантомимы, а потом и не самых лестных выражений (Патти даже задумалась над тем, а не пойти ли ей по стопам Бена и начать борьбу со сквернословием) объяснила Иендо, почему туда не должен идти никто из них троих, а еще и их родственники вплоть до седьмого колена.

Вся самурайская выдержка Скай ушла на то, чтобы после краткого пересказа Робин краткого пересказа Патти ее разговора с Джаредом не разразиться ругательствами сразу на двух языках, английском и японском, причем громко, с активной жестикуляцией и гневно выпученными глазами, как в старых фильмах Акиры Курасавы. И все та же самурайская гордость подсказала ей удалиться от процесса куда подальше, пока не пришлось прибегать к харакири.

У Робин же просто не было выбора, она и хотела бы поступить так же, как и Скай, проигнорировав всю великосветскую показуху на камеру с приятным дополнением в виде Джареда Лето, но не могла, потому что сама не раз совершала глупости, и Патти всегда была рядом, чтобы помочь. Она исчерпала все разумные причины отклонить предложение Лето о встрече. Потом пригрозила Патриции, что вполне может обтошнить чьи-то дорогие туфли. И улыбнулась, решив, что если они будут принадлежать бывшему подруги, то вечер не пройдет зря. Это, а еще приезд Криса Мартина, решило проблему с участием Уильямс в нарушении обещаний Бену Аффлеку.

Все было как в старые добрые времена. Куча шмотья, разбросанного по полу, веселые разговоры ни о чем и парень где-то за кадром дожидающийся, когда же спустится его дама сердца. Если не считать того, что Робин попивала сок, вместо того чтобы носиться с полупустой бутылкой «мартини», а у парня внизу было больше долгоиграющих перспективных планов на мисс Уильямс, чем у всех ее ухажеров вместе взятых.

Патти улыбнулась, глядя на подругу. Совсем скоро ей придется стать еще немножко серьезнее. Иначе рыцарь в сияющих доспехах Мартин просто не справится сразу с двумя дополнительными детьми. Интересно, он хоть отчасти представляет себе, что на него свалилось? После идеально сдержанной Гвинет Пэлтроу он поймет, что еще многого не знал о женщинах, а в особенности о беременных, да и в отцовстве отнюдь не профи. После помешанной на контроле англичанки Робин со всеми ее детскими заскоками – самое оно.

Представить себе, как взрослый Мартин опекает Уильямс и их чадо не составляло никакого труда. Патриция довольно ясно могла вообразить, как Робби уговаривает Криса сводить ее на тусовку, объясняя это тем, что она единственная, кто может стать между лучшей подругой и нервным срывом. Мартин умиляется и соглашается, чтобы в свою очередь следить за тем, чтобы Робин тоже не переволновалась.

– С чего это ты так улыбаешься? – поинтересовалась Робби, хитро прищурившись. – Опять Бен написал?