Девушка ловко потянулась за телефоном подруги и скорчила недовольную рожицу, когда коммуникатор ответил ей полным молчанием. Патти только вздохнула и забрала свой «блэкберри» из рук Уильямс, тоже украдкой взглянув на дисплей. И когда Робин уже станет толстой и неповоротливой, как сама постоянно ворчала? А то обострялось у нее только любопытство. Особенно в свете последних событий.

Бэйтман и сама была бы не против получить весточку из Лондона, но прекрасно понимала, что Бен слишком занят на съемках и с семьей, чтобы приглядывать еще и за ней и каждый вечер успокаивать ее в глупых спорах, которые она вела сама с собой. Нет, в их нескольких коротких разговорах ему достаточно было просто знать, что у нее все хорошо, а Макс большая задница… которая не так давно решила пригреться в ее постели, но потом свалила в Италию, где, очевидно, в постели местных моделей оказалось потеплее.

– Только не говори, что это все из-за Джареда, – возмутилась Уильямс так, будто это был уже решенный вопрос.

– Что?.. – переспросила Патти. До нее не сразу дошло, что оба вопроса были взаимосвязаны.

– Ты и Лето. Неужели ты собираешься?…

– Конечно, нет, – отрезала Бэйтман возмущенно. Она нахмурилась и, прежде чем сложить руки на груди, отбросила идеально накрученные локоны за спину. Стилисты, которые закончили колдовать над ними всего каких-то полчаса назад, были бы возмущены в лучших чувствах. – Как ты вообще до такого доперла?!.

Удовлетворенная реакцией подруги, Робин отступила. Если Патриция начинала выражаться, как шпана из латиноамериканского квартала, и плевала на работу стилистов, она определенно была зла. А это уже хорошо. Лучше, чем истерика, конца которой, казалось, не будет и вовсе. Или апатичная меланхолия, которую она старательно скрывала за милыми улыбками. Вместе они переживут этот вечер. И Уильямс обязательно присмотрит за Пи, чтобы та не делала глупостей.

– Или, может, все-таки красное? – Робби сменила тему, поглядывая на ряд пустых вешалок, под которыми в жутком беспорядке валялись забракованные прежде вещи.

– А еще лучше что-то в цветочек с джинсами под низ. И не забудь о тех огромных безвкусных серьгах. Мы же на вечеринку Gucci собираемся, сойдешь за свою. Может, даже контракт у Джейкобса перекупят, – фыркнула Патти.

– Твоя любовь к Микеле еще больше любви Макса к Крису, – рассмеялась Робин.

– Просто мою любовь ничем не сдержать, – Патти улыбнулась в ответ. – Так не сдержать, что вполне возможно мы пойдем блевать вместе. Ты от токсикоза, а я от новой коллекции Gucci. Подумать только, у меня ведь были их вещи в гардеробе… Помнишь то роскошное струящееся серебряное платье на Блейк? Оно было просто великолепно. Что стало с этим модным домом? А что стало с Givenchy?

– Кончай ворчать и причитать, – Робби обняла Пи за плечи. – Нам пора.

Джареду плохо удавалось сохранять спокойствие и терпение, он то и дело оглядывался по сторонам и пропускал вопросы любопытных журналистов, предоставляя отвечать Алессандро. Тот, наверное, не раз отпустил шутку в его сторону, и некоторые из них, вероятно, станут предметом заголовков уже сегодня. Он с трудом верил, что увидит ее сегодня. После стольких дней. Недель.

Обещание. Патриция сказала ему, что придет. И она не нарушала обещаний. Но страх все равно оставался. Что она не придет. Что будет безразлична, как в их первые встречи. Что придет не одна. Терри сказал, что недавно видел ее в ресторане с Беном. И только то, что она была явно несчастлива, позволило Джею не сойти с ума. Как бы жестоко это ни звучало.

– Смотри шею не сверни, – не выдержал Микеле. На ком я тогда свои эксперименты ставить буду?

– Экспериментатор хренов, – отмахнулся Джаред. Ему показалось, что он заметил ее. В красном. Она должна была быть в красном, ведь прекрасно знала, что выглядит в этом цвете по-настоящему сногсшибательно. Красный был бы хорошим знаком. Он, как сумасшедший с обсессивно-компульсивным синдромом, придумал себе примету.

– Не уверен, что той даме из Vanity Fair, которая отчаянно строит тебе глазки, будет интересен разговор о моем гомосексуальном хрене, – рассмеялся дизайнер, и Лето улыбнулся в ответ, встретившись взглядом с журналисткой. Она едва не обомлела. Патриция не оставила бы ее без колкого замечания. – Но мы ведь не о той даме. Черт побери, Джей, я сам волнуюсь в ожидании твоей Бэйтман, будто она та самая единственная.

На этот раз Джаред рассмеялся от души. Камеры начали щелкать, будто соскучились за улыбкой и смехом актера не меньше его близких.

– Надо было отправить ей платье вместе с приглашением. Тогда бы точно знал, что искать.

О да, тогда бы ему не пришлось искать ее. Разъяренная фурия сама нашла бы его и впилась когтями ему в горло. Если бы у них все еще было все хорошо.

– Боюсь, я утратил право делать ей такие подарки, – ответил он с сожалением.

Крис с сияющей улыбкой позировал фотографам, обнимая Робин за талию. Никто из фотографов и гостей и представить себе не мог, что всего несколько дней назад он умирал у себя в особняке в Малибу после неудачного посвящения в алкоголики и удачного, как он сам считал, примирения с братом любви всей своей жизни. Патриция решила не передавать обрадованному Мартину, какими впечатлениями от попойки поделился с ней Уильямс-старший.

Они выглядели настолько приторно-милыми, что их можно было прямо сейчас помещать на обложку журнала о свадьбах. Бэйтман всегда смеялась над такими сладкими парочками, но сейчас почему-то ей стало даже не по себе от их неподдельно счастливого вида. Она тут же отвернулась в поисках бывших коллег и знакомых, с которыми можно было перекинуться парочкой ничего не значащих слов. И буквально полуоборота головы ей не хватило, чтобы встретиться взглядом с Джаредом Лето.

Черный. Она надела простую шелковую черную длинную юбку и такой же топ. Можно было бы и предугадать, что во всем буйстве красок на вечеринке у Gucci она сможет выделиться по-своему, по-своему выразить отвращение к окружающему. Примета не сработала. Удача вряд ли окажется на его стороне. Джаред отмахнулся от глупого, придуманного им же суеверия.