– Я люблю тебя, Джек Уайт!..

«Я люблю тебя, Джек Уайт!..» – вновь и вновь раздавалось в его голове. И это, казалось, было так громко, что становилось невозможно выносить. Ее шепот. Ее взгляд. Ее прикосновения…

Затем он снова вспомнил об их последней встрече в офисе Бэйтман. Джек ненавидел ее. Ненавидел себя. Иногда не понимал, кого ненавидит сильнее, но каждый раз, когда он вспоминал, как Патти прижималась к его телу, дрожа от желания и страха… Нет, решительно ничего не было закончено между ними! Никогда не было закончено! И она знала об этом не хуже него самого.

С другой стороны, теперь с ней были ублюдки, вроде актера или шизанутого Джареда Лето. И все эти фотографии, которыми кишел интернет. Вот она с Джаредом возле супермаркета в Санта-Монике, затем на каком-то концерте… И они оба выглядят такими счастливыми.

– Это все ложь! – прошептал сам себе Джек, продолжая разглядывать медальон, подаренный Патрицией.

Она не могла забыть. Не могла и не забыла. И Уайт готов был поклясться, что чувствовал это, но… Вдруг, это лишь его чувства?! Может быть, для нее, как и для ее подружки-шлюхи, гораздо лучше быть с кем-то, вроде Джареда Лето. С тем, чье лицо всегда на первой полосе, но отнюдь не из-за музыки. Да всем насрать на его музыку! Не музыка, а дерьмо! В прессе с большим интересом станут обсуждать, как быстро он бросит свою новую девушку и не начнет ли снова жрать мясо.

Он ненавидел Джареда Лето, Майкла Фассбендера, Робин, которая теперь действительно не отвечала на его звонки, тем самым лишая последней возможности быть ближе к Патти. Последнюю он тоже ненавидел. Но лишь потому, что все еще страстно желал.

Со злостью бросив медальон на стол, Джек подошел к проигрывателю и поставил пластинку. Патриция любила Джонни Кэша. Поэтому он поставил Хэнка Уильямса и поклялся, что действительно забудет об этой женщине. Навсегда. Когда-нибудь, навсегда.

Неделя, которая началась так по-идиотски, просто не могла принести что-то хорошее, хотя бы небольшое послабление в плотном рабочем графике. Замкнутый порочный круг: тебя терроризируют – ты терроризируешь. Порочный. Гребаный сон, гребаная ссора, гребаные подопечные. Патриция все чаще думала, что Робин права. Она просто озверела на ровном месте, а причиной тому все тот же старый добрый секс. Зиги Фрейд. Везде и всюду сует свой гребаный нос, венская психоаналитическая задница.

И ее случай он бы точно определил клиническим. Как вообще можно было докатиться до такого пиздеца, Патриция Бэйтман? Недосыпом и переизбытком впечатлений, убеждала она себя, когда противный внутренний голос нашептывал «недотрахом». И она готова была с ним согласиться, даже позвонить ближе к выходным Майклу, проверить, насколько обижен взрослый мальчик, который не получил поощрительный приз за то, что сводил ее на бал, если бы не одно психоаналитическое «но»… Где был этот самый Фассбендер, невыносимо сексуальный и весь из себя самец, когда во сне ее трахали даже герои комиксов? Недотрахали, тут же услужливо напомнил внутренний голос.

– Мисс Бэйтман? – перепуганная Минни заглянула в кабинет, похоже, это начинает становиться ее нормальным состоянием. – Вам звонит мистер Лето. Соединить?

После инцидента с Джеком Манро вела себя более осторожно, пребывала на чеку в ожидании новой выволочки от Патриции. Постоянное напряжение, может, и сказалось негативно на ее вечно цветущей физиономии (пришлось выбросить из рабочего графика подкрашивание губ и перекрашивание ногтей), зато позитивно сказалось в профессиональном плане. Она почти вошла в роль настоящей ассистентки, а не украшения для офисной мебели, и Бэйтман, за неимением лучшего, даже подумывала оставить ее на прежней должности.

– Конечно, – улыбнулась Патти.

Она знала повод звонка, с самого утра получала поздравления, удивило ее разве что то, что Джей звонил на рабочий, когда вполне мог бы и обойти вниманием Манро, которая после нескольких секунд общения с мистером Лето может не выдержать и вернуться к старым привычкам в надежде, что он заглянет.

Новый THR с той самой фотосессией, на которую ушла львиная доля ее нервов, наконец появился в продаже. Дженси Мин, которая тонко намекнула Патриции, что в случае провала этого сета, она лично снесет головы всем, кто им занимался, первой позвонила и сдержано похвалила оригинальное решение, которое прежде назвала не в самых сдержанных выражениях «неудачным». Терри вообще так радостно орал в трубку, что Патти уж решила, что он еще и отцом по ходу пьесы успел стать.

Насколько провокационным получился сет, Бэйтман и сама успела осознать только тогда, когда он почти пошел в печать. По сравнению с фотосетом для «Немецкой топ-модели» в одеждах американских индейцев, это было как выпустить израильский Vogue c блондинистой моделью в нацистской шинели на обложке. Концепт был до гениального прост: изобразить будущего хоста АМА в компании «номинанток» этого года. На кухне у Лето. Посреди бедлама, который они превратили в декорации. Натирающими до блеска его награды, разбросанные между кухонной утварью.

Найти наряды в стиле Ники Минаж, Рианны, Бейонсе и Тейлор Свифт было довольно просто, как и, благодаря стилистам, разрисовать моделей до поразительного сходства. Проблемой было убедить зрителей, что эти эпатажные снимки никоим образом не задевают никаких острых вопросов, на которых просто обожают играть «толерантные» коллеги.

– «Эксплуатация образа женщины секс-игрушки, который пропагандирует глянец, ничем не отличается от образа женщины-домохозяйки. Оба обращаются к женщине как к предмету», – прочитал Джаред с выражением.