— Я хотела извиниться перед вами за то, как вела себя, — склонила она голову, по-прежнему сжимая его руку. Говорила она ровно и спокойно, что Кее несомненно нравилось: она всегда радовала его своей смелостью и некими зачатками хладнокровия, коих в его собственном отпрыске не наблюдалось. Поэтому он благосклонно кивнул, давая понять, что инцидент исчерпан. Вопреки ожиданиям, она его не отпустила — наоборот, стиснула крепче и ткнулась лбом в его грудь. — Спасибо, что тренировали меня, Кея-сан. Я много от вас узнала. Но я думаю, что нам больше не стоит вместе заниматься, — ее голос звучал глухо, но по-прежнему уверенно, что намекало на заранее подготовленную речь. — Может, это подростковые гормоны или восхищение, которое я путаю с любовью, но мне так будет легче, да и вам тоже не придется испытывать неловкость. — Юи подняла голову и широко улыбнулась. Хибари даже едва заметно вздрогнул, увидев столь хорошо отрепетированное выражение веселья на ее лице. Она внезапно потянулась на носочках и звонко чмокнула его в щеку, а потом отбежала на несколько шагов и помахала рукой. — Спокойной ночи, Кея-сан! Передавайте мои поздравления Хром, ей очень повезло, — сказав последние слова, она развернулась и быстро скрылась в особняке, громко хлопнув дверью.

Хибари смотрел ей вслед какое-то время и лишь вздохнул, воздевая глаза к небу, на котором уже проступали первые звезды.

— Вот за что… — пробормотал он, садясь за руль. Несмотря на откровенное признание и легкое разочарование после прошлой беседы с Юи, он все равно был ею доволен. По крайней мере, она видела границы.

В отличие от…

Хибари скрипнул зубами и завел мотор. Ему не терпелось домой — впервые за очень долгое время.

Опускались сумерки, на улице стало свежо, и он открыл окно, наслаждаясь прохладным загородным воздухом.

Пиликнул мобильный, оповещая о новом сообщении, и Кея мельком прочитал его. Писал Катсу. И снова какую-то сбивчивую дребедень.

Вот почему его сын хотя бы в половину не такой, как Юи? Контраст между ними был нестерпимо ярким.

«Отец, мы можем поговорить? Я хотел спросить тебя насчет Хром. Она кое-что от тебя скрывает».

Никак Мукуро мозги ему основательно промыл. Неудивительно, что Катсу повелся, с его-то внушаемостью и наивностью. Хибари даже не знал, что больше его раздражало: слабость сына физическая или моральная.

Решив проигнорировать письмо, Хибари припарковался у дома. Барьер тревожно мерцал, переливаясь темными цветами. Значит, были гости.

Тревожно нахмурившись, он взошел по ступенькам и открыл дверь, настороженно вглядываясь в темноту. Хром должна была быть дома, но в окнах совсем не наблюдалось света.

Хибари поднял руку, собираясь зажечь кольцо, как вдруг на его глаза опустились маленькие ладони и раздался легкий смешок.

— Добро пожаловать домой, — поприветствовала его Хром, щелкая выключателем. Кея недовольно насупился.

— Что за детские игры?

— Да брось, я хотела тебя развеселить, — она приподнялась и потянула его за щеки в стороны. — Ты всегда такой мрачный, я хотела, чтобы ты улыбнулся.

— Глупый способ этого добиться.

Хром рассмеялась, обхватывая его за талию, и он приобнял ее, чувствуя себя не в своей тарелке. Такие нежности были ему непривычны, и он толком не знал, как на них реагировать. Мей всегда вела себя почтительно и не позволяла себе вольностей, а Хром просто обожала нарушать личное пространство.

Пусть это было чуждо, но определенно приятно.

— Устал? — спросила она, глядя на него снизу вверх. Хибари дрогнул уголками губ, прежде чем ответить.

— Нет. Разве что только от компании Савады. Как ты… — он опустил взгляд. — Как вы себя чувствуете?

Хром положила руки на живот и тепло улыбнулась. Кея постоянно напоминал ей, что их теперь трое, обращался к ней во множественном числе, и часто, поймав ее в объятия, гладил живот, опуская подбородок на ее плечо. Он стал более… ласковым, хотя это и проглядывалось в весьма незначительных на первый взгляд мелочах.

— Голоден?

Хибари кивнул, но, когда она потянула его в столовую, притормозил, перехватывая ее руку и утягивая наверх.

— Что, опять? — изумилась Хром, взбегая за ним по лестнице. Такая любвеобильность с его стороны не переставала ее удивлять, и она с удовольствием шла на поводу его желаний. Потому что это было и ее желанием тоже. — Остынет же…

— Главное, что у меня горит, — неуместно пошутил Кея и призадумался, перестав поспешно расстегивать пуговицы на своей рубашке. Хром рассмеялась, помогая ему разобраться с непослушными петельками.

— Не все сразу, Кея, — лукаво произнесла она, зачарованно проводя ладонью по его обнаженной груди, на которой бледно просвечивал косой шрам. — Шутить ты еще научишься.

Спустя полчаса они лежали, усталые, на своей новой кровати, еще даже не заправленной постельным бельем, и молча смотрели друг на друга.

С балкона дул легкий ночной ветерок, колыхающий тонкие занавески и охлаждающий разгоряченные тела, и с улицы слышался глухой стук бамбукового водосборника, действующего словно пара таблеток снотворного.